Прерванная игра - страница 4

Мне вдруг захотелось встать на голову, засвистеть через пальцы или выкинуть еще что-нибудь столь же нелепое. Посреди больничного коридора стояли двенадцать красавиц, не отличимых одна от другой. Которой же из них я собирался говорить заготовленные комплименты?

Женщины застыли в напряженных позах, их прелестные глазки подозрительно оглядывали меня, очаровательные личики выражали одно чувство - бдительной настороженности.

Они начали перешептываться. Воквер был включен, и я понял слова:

- Это не он.

- Тот должен быть в треугольниках.

- На этот раз ему не удастся ускользнуть.

Меня несколько удивило, что ни одна из красавиц не полюбопытствовала взглянуть мне в лицо - их интересовал только свитер. А когда они установили, что я - это не он, они потеряли интерес и к свитеру.

Никто не препятствовал мне бродить по зданию. Да и не встречалось почти никого в коридорах. А если и попадались люди, так отличить их друг от друга было невозможно - все те же писаные красавцы и красавицы, размноженные под копирку. Я перестал обращать на них внимание, как если бы это были не живые существа, а детали больничной обстановки. В свою очередь, и они не замечали меня.

Случайно наткнулся на библиотеку. Встреча с книгами изумила меня. Мне, землянину двадцатого века, представлялось, что книги исчезнут уже в следующем, столетии, их заменят какие-нибудь перфокарты или катушки с магнитными лентами. Вероятно, на Земтере так и обстояло: книжное хранилище, на которое я наткнулся, случайно сохранилось с незапамятной поры. Никто из пациентов сюда не заглядывал. Я понапрасну рылся в старинных книгах, пытаясь хоть что-нибудь отыскать на знакомом - не говорю уже, на родном языке. Буквы напоминали латинские, но слова, составленные из них, нигде не встречались мне раньше. В школе я учился немецкому, в институте английскому, газеты и книги видел почти на всех европейских языках, нo здесь ничего привычного не находил. Я обрадовался бы даже книге на английском языке, хотя без словаря не осилил бы ни одной фразы.

Человек в форменном свитере приблизился ко мне.

Он что-то произнес и знаками просил включить воквер.

Я поразился: в чертах ангелоподобного мужчины - таких я уже видел десятки - проглянуло нечто особенное, свойственное только ему. Несмотря на штампованную внешность, он, единственный из всех, походил на живого человека, а не на выставочный экспонат. Не знаю, чем объяснить, но я сразу же проникся к нему доверием.

Я включил прибор и понял слова, сказанные им;

- Я знал, что рано или поздно вы заглянете сюда, и ждал вас, - объявил он. - Не удивляйтесь и не смотрите на меня так пристально. На Земтере не принято глядеть в лицо собеседнику. Пока нам лучше не привлекать внимания.

"Довольно странное начало знакомства, - подумал я. - Что ему нужно?" Свидание, подстроенное им, напоминало встречу агента с шефом из разведки в шпионском фильме, каких я насмотрелся во множестве.

Он как будто прочитал мои мысли.

- Библиотека - это единственное, что напомнит вам покинутую родину.

Я с надеждой взглянул на него: этот человек знает чтото необходимое мне. Я был почти уверен в этом.

- Меня зовут Итгол, - представился незнакомец.

- Олесов, - назвался я.

Терпеть не могу собственного имени - Витилиний. Не представляю, в каких святцах мои родители откопали его! По их милости приходилось называть себя по фамилии, даже когда знакомился с девушками. Все друзья так и звали меня - Олесов.

- Возьмите журнал, и сядем вон за тот столик в угол, там мы сможем поговорить.

Что ж, могу я хотя бы во сне совершить необдуманный поступок? Отчего бы не позабавиться, не поиграть в шпионов, тем более что вся эта абракадабра снится мне. Наяву такого не бывает.

Мы сели. В пустом помещении не раздавалось никаких звуков. Шелест страниц казался громким, будто книжные листы были не бумажными, а жестяными. Сколько же времени к ним никто не прикасался?

- Нам предстоит долгое знакомство. - Улыбка Итгола была располагающей. - Всего сразу я не смогу вам объяснить. Доверьтесь мне и следуйте моим указаниям, тогда я смогу помочь вам выбраться отсюда.