Но вот христолюбивая и всеблагочестивая царица, дарованная, согласно своему имени[2118], Христовой Церкви, удаляется из дворца своим сыном Михаилом, наконец переросшим детский лепет[2119]. Он, став царем, стал пользоваться дурными советами Варды, брата царицы, и оба они, облекшись один – самодержавной властью, а другой – достоинством кесаря, вопреки намерениям причинили подданным немалое смятение умов по причине противоборствующих мнений, сами оскорбляя Божьи законы. Один из них пренебрег матерью, а другой, сверх того, погрешил против самой природы, превратив сверхъестественное деяние в естественное. Взгляни, таким образом, на происшедшее: кесарь Варда, несчастный, вопреки закону совершил безумное деяние против ложа сына, став новым супругом собственной невестки и оказавшись разрушителем родственной пары[2120].
А первосвященник Бога и тезка Богоносца[2121], заботясь о том, чтобы насколько возможно исправить это деяние, не переставал, согласно закону Божьему, напоминать, увещевать и вразумлять: благодаря этому он надеялся непременно искоренить это нечестие. Однако страсть к противозаконному совокуплению совершенно не давала несчастному одуматься. Более того, как только архиерей увидел, что несчастный пал и полностью превратился в раба греха, [Col. 908] он воспретил ему входить в церковные обители, предложив ему тем самым исправление. Он же, безумный, пронзаемый гневом и вожделением, неистово превратил власть в тиранию и, прилюдно бушуя, пришел в храм в надменном настроении и, оказавшись в пределах алтаря, стал требовать от архиерея причастия Священных Таин. Но ревнитель, в последовательной речи прилюдно изложив обличение его беззакония, страшно уязвил его в самое сердце и изгнал из церкви с пустыми руками и пристыженного. Тот же, обезумев в сердце своем, в конце концов убедил царя низложить великого Игнатия с престола, что через краткое время и произошло. Что же затем? Когда Игнатий был тиранически низвергнут, выдвигают они Фотия, бывшего тогда так называемым протоасикритом[2122], славного благочестием и большими познаниями. Приказав немедленно постричь его, они делают его причастным верховному архиерейскому сану[2123]. Но к чему мне перечислять по отдельности явившиеся отсюда плевелы, очевидные для всех воспитанников Церкви? Обратим наше повествование вновь к нашему пастырю Николаю.
Он, полностью вручивший себя Христу Богу и во всем руководствовавшийся Его заповедями, в пору расцвета юности ставший чужестранцем и решивший во всех отношениях подвергаться апостольским немощам как бы по образу и подобию [апостола], а в публичных делах хранивший безупречную строгость, отстраняется от беззаконного соглашения с вероломными. Удалившись вместе со своим братом из обители, стал он проживать на подворье в Пренете[2124]. Когда это разгласилось и, распространившись повсюду, оказалось совершенно достоверным, кесарь, издавна зная о высокой добродетели сего мужа и, как гласит всеобщая молва, обезумев, что еще больше обличает его буйство, задействовал силы государства для его розыска. Узнав, где тот проживал, злопыхатель мечтает убедительностью своих слов привлечь [Col. 909] отца. И вот, взяв с собой якобы на Пифийские источники[2125] и царя Михаила, он отправляется поспешно по морю. Они нашли преподобного в Пренете. Напрягая, словно луки, слова лести (ведь ужасна их тирания, способная легко переменять даже мужественные души), они полагали ими переубедить святого.
Тогда великий обращается к ним с некоей более общей речью, говоря: «Подобало бы вам, согрешившим против Бога и Его божественных законов, ухватиться за Его наставления, а не навлекать по злобе своей на себя Его гнев, ибо над надменными совершается быстрый суд. А поскольку язву от раны не желаете вы исцелить лекарствами покаяния, то Святой Дух говорит следующее: плохой конец ждет вас обоих».
Однако те, лишь ожесточившись от этих слов, удалились оттуда с пустыми руками, возложив свои надежды на иной способ. Посылают они назад к преподобному одного человека, который заявляет ему: «Не подобает тебе жить в каком-либо из подворий обители твоей». И, якобы в качестве защиты, рукополагают вместо него настоятеля по имени Ахилла, во всем отличающегося честным нравом. Сами же, как говорится, задействуют все средства, чтобы заполучить преподобного.
