Я ответил ему коротко и дружески, что жду от него более подробных сообщений, что пусть уж пишет по-русски, мне переведут.
Прошло лет десять и это была увесистая бандероль, неведомо где проблуждавшая, в несколько рваных слоев разной бумаги обернутая, многими веревками обвязанная, многими печатями залепленная. Я входил в нее, как мой друг Howard Carter в гробницу Тутанхамона.
Письмо было чем длиннее, тем менее связно.
Но что-то проступило отчетливей и ярче, будто я начинал понимать, если и не русский язык, то по-русски, и теперь их бессвязность становилась для меня как бы сюжетной.
То есть переставал наконец понимать хоть что-либо по-английски.
Основная часть послания состояла из рукописи самого д-ра Тишкина, которую я должен был тщательно сохранить и передать «в самое научное английское общество». Я ничего не понимал не только на русском языке и в формулах, но страницы были проложены заметками Антона как о д-ре Тишкине, так и о самом себе, и я был вынужден просмотреть это все действительно тщательно, чтобы попытаться понять на примере этих двух друзей, что же с ними в России произошло (или с Россией?).
В ответном письме я заверил Антона, что получил все в целости, что попытаюсь сделать для д-ра Тишкина все, что могу, но не так сразу. Ответа от Антона я не получил.
Му Lord! Как я от всего этого устал! От этих сносок, от этого псевдоперевода.
У меня, между прочим, наблюдалась и собственная жизнь. Кончилась она тем, что я овдовел. И теперь, на печальном досуге, попытаюсь все-таки выстроить сюжет из этого разоренного вороньего гнезда: склеить наши полутрезвые беседы в пабе с полувнятной письменной информацией. Если и не сюжет, то хотя бы последовательность…
До того как его во Владивостоке подобрал лейтенант Брюс, пребывал он достаточное время в сибирском городе Тобольске, откуда родом великий Дмитрий Ivanovich Менделеев (1834–1907), которого русские почитают за первооткрывателя Периодической системы элементов. Я справился в Britannica[21]: все не совсем так, что он совсем уж первый, наши, конечно, были раньше, но он семнадцатый (sic!) сын в семье и ему уделен целый столбец, что уже большая честь для русского. Во всяком случае, он эту таблицу сумел завершить окончательно с помощью валентностей (не знаю, что это). Но Антон, насколько я помню, уважал его не столько за это, сколько за то, что тот окончательно (научно!) определил, что русская водка должна быть только сорок градусов (не больше и не меньше). Это его научное открытие в Britannica никак не упомянуто, поэтому может оказаться правдой.
…Не думайте, что я настолько отравился Россией, что опять ухожу в сторону, потому что на этот раз я уже приступил к сюжету, ибо сюжет этот о первенстве. Мы много спорили с Антоном именно об этом. Получалось, что русские все придумали первыми: и воздушный шар, и паровую машину, и паровоз, и телеграф, и телефон, и электрическую лампочку, и радио, и самолет… только до ума не довели. (Он называл и некоторые имена, но ни одного из них в «Британнике» я не нашел; «А у нас энциклопедия другая! – легко парировал Антон. – Поновее».) «Разве может человек по фамилии Ползунов[22] (Черепахов!) изобрести паровоз? – в другой раз сердился Антон. – Вот он и пополз, как черепаха, а не поехал! Вот и остались при русской печи и самоваре… Конечно, Стефенсон[23] другое дело! Мудрец…» Тут он расстраивался и затягивал Dubinushka[24]. Песня мне очень нравилась, особенно это: «Эх, зеленая, сама пойдет!» Какая зеленая? куда пойдет??
«А вот увидите, – взбадривался Антон после третьей «Эй, ухнем!». – Вы, англичане, конечно, мудрецы… А все, что сгорает изнутри, все равно наше! И когда нашу печь с самоваром удастся соединить, мой Тишкин вам покажет! Луна станет наша, как и Антарктида!»
Вы спросите: кто такой Тишкин, уж не Антон ли?
А вот наконец-то и нет. Тишкин и есть герой нашего сюжета.
Тишкин был бомбист (террорист, по-нашему), но не боец, а человек ученый, лишь разрабатывал технологию изготовления, за что и был сослан в Тобольск. Освободившись от примитивной возни с бомбами, пристроившись учителем в реальное училище, отдался он наконец любимой Науке, изобретая ракету, чтобы долететь до Луны. То, что сам Менделеев тоже из Тобольска, очень вдохновило его. Научные интересы д-ра Тишкина были, однако, слишком разносторонни, чтобы не отвлекать от основной задачи: местная флора и фауна, минералогия, астрология, фольклор… Был он сосредоточен на всем и ни на чем, высок, плечист, бледен и чернобород, и местные невесты тут же влюбились в него, но он этого не замечал, поскольку уже успел влюбиться без памяти сам, а его избранница в свою очередь этого не заметила.
