В замечательном произведении К. С. Льюиса «Письма Баламута» (где размышления о жизни людей представлены в виде переписки старого, опытного и молодого, начинающего черта) очень тонко подмечены многие особенности человеческого поведения. В контексте нашего случая актуально звучат следующие слова из этой переписки. «Главная проблема – самоотверженность. Обрати еще раз внимание на изумительную работу нашего филологического отдела, заменившего положительное… слово «милосердие» отрицательным «самоотверженность». Благодаря этому мы приучаем человека отказываться от разных выгод не на благо и пользу кому-нибудь, а для того чтобы «отвергать себя» без всякой пользы для ближних. Другое хорошее наше подспорье в отношениях между мужчинами и женщинами – в том, что мы приучили их по-разному смотреть на самоотверженность. Женщины считают, что надо заботиться о других, мужчины – что не надо причинять другим беспокойства… Пока женщина думает о том, как делать доброе дело, а мужчина – о том, как никому не помешать, каждая сторона, без особых на то причин, считает другую намного эгоистичней… Пусть они возведут в закон совместной жизни требование той самоотверженности, которая сейчас естественно проистекает из их влюбленности, но на которую у них не хватит милосердия, когда влюбленность потухнет. Они не заметят ловушки, так как страдают двойной слепотой: 1) принимают влюбленность за милосердие и 2) думают, что эта влюбленность может длиться вечно». (Льюис К. С. Любовь. Страдание. Надежда. М., 1992. С. 57—58).
История 2. «И хочется, и колется…»
«С тех пор, как он начал сны видеть, овцы с горечью вспоминали о простом, шленской породы, баране, который перед тем четыре года сряду ими помыкал, но под конец, за выслугу лет, был определен на кухню и там без вести пропал (видели только, как его из кухни на блюде, с триумфом, в господский дом понесли). То-то был настоящий служилый баран! Никогда никаких снов не видел, никаких тревог не ощущал, а делал свое дело по точному разуму бараньего устава – и больше ничего знать не хотел. И что же, его, старого и испытанного слугу, уволили, а на его место определили какого-то празднолюбца, мечтателя, который с утра до вечера неведомо о чем блеет, а они, овцы, между тем ходят яловы!»
М. Е. Салтыков-Щедрин. Баран-непомнящий. Собр. соч. Т. 8. С. 499
«Слова: моя лошадь, относимые ко мне, живой лошади, казались мне так же странны, как слова: моя земля, мой воздух, моя вода… Я не переставая думал об этом и только после самых разнообразных отношений с людьми понял, наконец, значение, которое приписывается людьми этим странным словам. Значение их такое: люди руководятся в жизни не делами, а словами. Они любят не столько возможность делать или не делать что-нибудь, сколько возможность говорить о разных предметах условленные между ними слова.
Таковые слова, считающиеся очень важными между ними, суть слова: мой, моя, мое, которые они говорят про различные вещи, существа и предметы, даже про землю, про людей и про лошадей. Про одну и ту же вещь они условливаются, чтобы только один говорил – мое. И тот, кто про наибольшее число вещей по этой условленной между ними игре говорит мое, тот считается у них счастливейшим.
Для чего это так, я не знаю; но это так. Я долго прежде старался объяснить себе это какою-нибудь прямою выгодою; но это оказалось несправедливым.»
Л. Н. Толстой. Повести и рассказы. Холстомер. Л., 1969. С. 184
Это может показаться странным, но, как показывает практика психологической службы, люди не всегда осознают важность повседневного, того, что происходит с ними каждый день и чем это обернется для них завтра:
– не буду я учить иностранный язык, я не собираюсь жить за границей, а здесь он мне совсем не нужен;
– учеба отнимает все время и жизнь превращается в учебу;
– что будет завтра – этого никто не знает. Зачем тратить время и силы на какое-то неясное завтра?»
Во всех этих словах есть своя логика, но во многих случаях – это логика оправдания своих сегодняшних трудностей, своего сегодняшнего бездействия, эмоционального неприятия монотонных занятий и т. п.
