Эсквайр проснулся в нервном возбуждении.
– Папа, это я, Генри. Мне нужно поговорить с тобой.
VII
Когда Дина услышала, что ее отец спускается намного раньше обычного, она поняла, что он не спал, чувствует себя плохо и отправился в церковь молиться. Дочь надеялась, что пастор надел шерстяной кардиган под сутану. В церкви он простужается быстрее, чем где-либо. Вчера вечером она почувствовала, что для них обоих наступили непростые времена. По какой-то невероятной причине ее отец уже начал винить себя в произошедшей трагедии. Он считал, что был слаб, нерешителен, не проявил должного усердия.
Дина не могла понять размышлений этого человека… С замиранием сердца она спросила, подозревает ли он кого-нибудь в убийстве мисс Кампанулы. Это было, когда они уже вернулись домой. Воспоминания о поцелуе Генри придавали ей сил.
– Папочка, ты уверен, что знаешь?
– Нет, дорогая, нет. Но я не помог им так, как был должен. А когда попытался, было уже поздно.
– Что ты имеешь в виду?
– Ты не должна меня об этом спрашивать.
Тогда она поняла, что отец думал об исповедях. Что же такого сообщила ему Идрис Кампанула в пятницу? О чем ему рассказала Элеонор Прентис? Что-то очень его расстроило, Дина была в этом уверена. Что ж, одна из женщин уже мертва и больше не будет сеять раздор. Дочери священника не было ее жаль, ей было страшно. Это первый труп, который она видела в своей жизни.
Все сознавали, что ловушка готовилась для Элеонор Прентис. Ее отец тоже должен это понимать. Но у кого был мотив убивать старую деву?
Дина села на кровати, похолодев от ужаса. Ей вспомнилась встреча на дороге в пятницу после полудня, а также то, что сказала им родственница эсквайра и что ответил Генри.
«Если она им расскажет о том, что тогда наговорил Генри, все решат, что у него был мотив», – подумала Дина. Она попыталась мысленно отправить послание любимому.
А он в эту самую минуту стучался в дверь спальни своего отца.
VIII
Доктор Темплетт мирно спал без сновидений, когда у его постели зазвонил телефон. Мгновенно, отработанным за долгие годы практики движением доктор взял трубку.
– Доктор Темплетт слушает, – произнес он привычную фразу. Он помнил, что у молодой миссис Картрайт уже начались роды.
Но это оказалась Селия Росс.
– Билли? Билли, письмо у тебя?
– Что?
Он все еще лежал, прижимая трубку к уху и слушая тяжелые удары своего сердца.
– Билли! Ты здесь?
– Да, – ответил доктор. – Да, все в порядке. Волноваться абсолютно не о чем. Я загляну сегодня.
– Пожалуйста! Ради бога!
– Хорошо. До свидания.
Он повесил трубку и лег, уставившись в потолок. Так что же он сделал с этим письмом?
I
Аллейн и Фокс завтракали, а Найджел еще спал, когда в комнату вошел старший полицейский офицер Блэндиш. На его подбородке все еще оставалась синяя краска, а глаза и нос были мокрыми.
– Вам, наверное, хочется узнать, есть ли кто-нибудь в полицейском участке Грейт-Чиппинг, кроме этого болтуна Ропера? – спросил он, пожимая всем руки. – Мне очень неудобно, что вчера я не уделил вам должного внимания. Но теперь нам будет где разгуляться, учитывая происшедшее в Мортон-парке.
– Чертовски не повезло. Два таких тяжелых происшествия в одно время, – посочувствовал старший инспектор. – Безусловно, вам хотелось бы самому вести это дело. Вы уже позавтракали?
– Во рту не было маковой росинки с шести часов вчерашнего вечера.
Выглянув в дверной проем, Аллейн крикнул:
– Миссис Пич! Будьте добры, еще одну яичницу с беконом, если не сложно.
– Что ж, не откажусь, – сказал Блэндиш и сел. – Не буду отрицать свое желание расследовать это дело. Но, как говорится, беда не приходит одна, согласны?
– Да, все именно так, – согласился с ним Фокс. – В Скотленд-Ярде у нас та же ситуация. Хотя еще недавно все было нормально, не так ли, мистер Аллейн?
Старший офицер полиции усмехнулся:
– Возможно, это расплата за былое спокойствие, – с горечью заметил он. – Мистер Аллейн, для нас это хороший опыт – увидеть вас за работой. Излишне напоминать о том, что мы предоставим всю необходимую помощь и поддержку.
– Благодарю! – ответил им Аллейн. – Помощь будет нужна. Это в высшей степени странная история. Вы же были в числе зрителей, не так ли?
