– В таком случае увидимся. Спасибо, что помогли устроиться.
Уилл не сдвинулся с места. Бросив взгляд в окно, он сказал:
– Это дело чрезвычайно обеспокоило моего отца. Он принял его слишком близко к сердцу. А также возникшие в связи с ним разговоры.
– Я знаю.
– Полагаю, он прав относительно того, что это был не несчастный случай.
– Вы действительно так думаете?
– Да. Уверен, что по ошибке или случайно никто к флакону с ядом не прикасался. Такими вещами не шутят.
– Послушайте, – Аллейн положил чемодан на кровать и повернулся к парню лицом, – вы не могли бы показать мне крысиную нору в гараже?
Рыжие ресницы Уилла едва заметно затрепетали.
– Почему бы и нет, – ответил он. – Покажу, если вам это необходимо. – Потом перенес тяжесть тела с одной ноги на другую и добавил с неожиданно проступившей в голосе жесткостью: – Похоже, отказы не принимаются, ведь вы как-никак из полиции. Хотя и с полицией можно договориться, если сунуть кому надо.
– Бросьте, – мягко возразил Аллейн. – Мы не настолько коррумпированы, как вы думаете.
Уилл покраснел как рак, но все-таки решил довести свою мысль до логического конца:
– Дело не в людях, а в системе. А система во всей стране одинаковая.
– Ну, ясное дело, – с улыбкой кивнул Аллейн, – для богатых – один закон, для простых смертных – другой, и так далее…
– Совершенно верно.
– Возможно, кое в чем вы и правы. Но лично я взяток не беру. По крайней мере первые несколько дней, пока не узнаю хорошо человека. Ведь в таких вещах требуется конфиденциальность, не так ли? Так что давайте оставим подобные разговоры на потом, а сейчас спустимся в гараж. Вы не против?
– Высмеять правдолюбца легко, – недовольно произнес Уилл. – Человек всегда выглядит глуповато, когда говорит от сердца, рассказывая о наболевшем. Уж это я понял.
– Что ж, в ваших словах есть рациональное зерно, – согласился Аллейн. – Наверняка в свое время над апостолами насмехались точно так же, как смеются нынче над уличными ораторами, не сумевшими собрать вокруг себя публику.
– Ничего об этом не знаю и знать не желаю. Это все суеверия. Я же предпочитаю объективную истину.
– Знаете что? Я тоже. По крайней мере, в данном случае, – заявил Аллейн. – Поэтому предлагаю побыстрее присоединиться к крысам.
Уилл и Аллейн спустились во двор и направились к старому стойлу, где сейчас располагался гараж. С моря дул легкий бриз, шевеливший волосы на голове Аллейна и забиравшийся под его твидовый пиджак. Над головой кружили чайки. Со стороны пристани доносились приглушенные расстоянием и шумом прибоя голоса рыбаков.
– Предупреждаю, что в гараже сейчас чертовски темно, – сказал Уилл.
– Ничего. У меня есть фонарик.
– Вообще-то интересующая вас крысиная нора не в главном гараже, а в одном из боксов, но они заперты, а ключа у нас нет. Это люди Харпера замки понавешали.
– Не беспокойтесь, мистер Харпер дал мне ключ, – сообщил Аллейн.
Нужный бокс был не только заперт на ключ, но и заклеен бумажной лентой с полицейскими печатями. Аллейн разорвал ленту и отпер замок.
– Надеюсь, вы не сочтете за труд пригласить сюда мистера Фокса? – спросил Аллейн. – У него есть второй фонарь. И еще не забудьте сказать ему, чтобы прихватил мой футляр с инструментами.
– Сделаем, – ответил Уилл и немного погодя с иронией в голосе добавил: – Сэр.
Открыв дверь, Аллейн вошел в отсек старого стойла, который использовался как бокс для хранения и ремонта автомобилей, но сейчас зиял пустотой. В этом боксе, помимо острого запаха бензина, ощущался и иной запах – отвратительно-тошнотворно-сладковатый, если можно так выразиться. Аллейн сразу понял, что цианид как минимум одну крысу все-таки убил. Бокс отделялся от главного помещения гаража деревянной стенкой-времянкой, но между стенкой и крышей имелась внушительных размеров щель, и при желании сквозь нее можно было пролезть, если бы ее не заколотили досками. Аллейн мысленно похвалил Харпера за внимание к деталям и проделанную большую работу, поскольку тот помимо всего прочего сделал несколько хороших фотографий крысиной норы, а также проверил все стены и пол на отпечатки. Последних обнаружилось около дюжины, и все они, оттиснутые черной краской на специальной бумаге, хранились теперь у суперинтенданта в лаборатории.
