– Неправда! – вскочила Санча, смотря на Элеонору со страдальческим лицом, но та только зло рассмеялась.
– Не сердись, Эдуардо, – проговорила Элеонора притворно-просительным тоном. – Твоя племянница молода и впечатлительна! Уверена, что граф привык к подобному почитанию! А судя по печальному виду Санчи, он, по-видимому, осадил ее… и не слишком вежливо!
Внутри у Санчи все кипело.
– Санча! Это правда? – резко спросил Эдуардо.
– Разумеется, все ложь, – ответила она, дрожа от гнева. – Элеонора просто завидует, потому что написать статью ты поручил мне, а не ей!
– Завидую! Я завидую? Тебе? – взорвалась Элеонора. – Как ты смеешь говорить такое, ты – выскочка!
Сжав кулаки, Санча села.
– Я извиняюсь за опоздание, дядя Эдуардо, – произнесла она ровным голосом. – А теперь не мешайте… мне нужно работать.
– Эдуардо! Немедленно скажи ей! – повернулась к нему разъяренная Элеонора, понявшая, что проигрывает. Она надеялась, раздразнив Санчу, заставить ее в сердцах сказать что-нибудь совершенно непростительное, после чего ей пришлось бы уволиться. Однако Санча избежала расставленной ловушки и спокойно сделала вид, что продолжает прерванную работу. В действительности нервы у Санчи были до крайности напряжены, но она решила не играть на руку Элеоноре и сохранить выдержку.
– Что ты от меня хочешь? – смиренно пожал плечами Эдуардо. – Мне кажется, здесь много шума по пустякам.
– Направляясь к своему кабинету, он поманил одного из младших сотрудников редакции. – Пьетро, у меня есть пробные снимки, которые нужно отнести в типографию!
– Да, синьор.
Юноша подошел, и они вместе исчезли в кабинете Эдуардо.
Элеонора проводила их глазами и, когда дверь за ними закрылась, заметила:
– Наверное, вы мните себя необыкновенно умной, синьорина?
– Я вообще не считаю себя умной, – ответила Санча. – Послушайте, Элеонора, давайте оставим этот нелепый разговор.
– Почему же? Быть может, потому, что слишком задевает за живое?
– Что вы имеете в виду?
– Зачем вы сегодня ходили в «Палаццо Малатеста»?
Санча, пожав плечами, начала выравнивать листки.
– Вас это не касается.
– Неужели? Если встреча была чисто деловой, то почему бы вам не рассказать мне?
– Просто не хочу, – с вызовом ответила Санча.
Зажав губами длинную сигарету иностранной марки, Элеонора прикурила от зажигалки.
– Бедная Санча! – проговорила она с притворным сочувствием. – Такая молодая и такая наивная! Несчастная глупышка! Если вы воображаете… как-то использовать графа, забудьте об этом! Он не занимается совращением маленьких детей!
– Уйдите, Элеонора, – сказала Санча сквозь стиснутые зубы.
Элеонора, полностью игнорируя просьбу Санчи, медленно выпустила струйку дыма.
– Графу Чезаре Альберто Вентуро ди Малатеста… Не беспокойтесь, у меня на этот счет тоже есть кое-какой опыт… ему недостает монет! Живет, как князь, только без княжеского дохода! Так как, по-вашему, чем может закончиться подобная ситуация?
Санча старалась не слушать Элеонору и сосредоточиться на своей работе, но это был напрасный труд, поскольку та говорила о вещах, которые занимали ее в первую очередь.
Не дождавшись ответа, Элеонора со злорадством продолжала:
– Хорошо, Санча, тогда скажу я.
– Нужно ли? Меня это абсолютно не интересует, – презрительно заметила Санча.
Элеонора улыбнулась. Каким-то шестым чувством она угадала, что Санчу ее слова все-таки интересовали, несмотря на заверение в обратном.
– Ах, Санча, – сказала она, – конечно, вам любопытно знать. Ваш прелестный граф непременно женится на богатой вдове… или наследнице… вроде Янины Румиен.
– На Янине! – невольно вырвалось у Санчи, и она тут же рассердилась на себя за то, что этим возгласом выдала свою заинтересованность.
– Да, – подтвердила Элеонора. – На Янине Румиен. Вы с ней знакомы?
– Нет!
Ответ прозвучал слишком быстро, и Элеонора с жалостью посмотрела на Санчу.
– Но вы слышали о ней, не правда ли? Разве граф Малатеста не сообщил вам, что она была его любовницей?
Санча не выдержала. Щеки побледнели, и в серых глазах засверкало холодное бешенство.
– Сейчас же уйдите и не мешайте мне работать, – потребовала она жестко, – или мне следует пожаловаться дяде? Отправляйтесь со своими грязными сплетнями туда, где их охотно слушают!
