Преломление. Наука видеть иначе - страница 41

Однажды холодным днем 19 декабря 1915 года в российском городе, незадолго до этого переименованном в Петроград, произошло эпохальное событие, равного которому в художественной истории не было ни до, ни после. Основоположник супрематизма — нового направления в искусстве, выходец из польского крестьянства, уроженец Украины, русский художник Казимир Малевич организовал коллективный показ «Последняя футуристическая выставка картин “0, 10”[40]» в Художественном бюро Н.Е. Добычиной. Для «безумного монаха» — так называли мастера в том числе за копну черных волос и пронзительный взгляд — искусство было всем в жизни, основным ее содержанием. Малевич свято верил в то ви́дение, которое представил общественности. Для него эта выставка была не просто рядовым событием, но чем-то неизмеримо большим, нежели просто коллекция авангардных работ — и его, и других художников, — выставленных на всеобщее обозрение. Картины Малевича в тот вечер были менее скандальны, чем «Фонтан»[41] Марселя Дюшана (на самом деле это просто писсуар), но такие же значимые. Они открыли двери перед абстрактным искусством XX века.

Образное представление о «реальной жизни» отвергалось в пользу тупой геометрии, новой формы искусства ограниченного количества форм и цветов, которые призваны были вызывать более сильные эмоции, чем реализм. (Делакруа со своей изящной палитрой, вероятно, ненавидел бы Малевича.) Самой революционной из всех представленных на выставке работ стала и сейчас легендарная картина под названием «Черный квадрат». На ней было изображено именно то, что отражено в названии, — черный квадрат. Три года спустя, в 1918-м, Малевича бросило в другую крайность: теперь он экспериментировал не с темным цветом, а со светлым. Он написал наиболее радикальную (и впоследствии самую известную) на тот момент картину — «Белое на белом», разрушающую границы представления об искусстве того времени. На картине изображен белый прямоугольник поверх другого белого прямоугольника.

Появление картин «Черный квадрат» и «Белое на белом» стало возможным, а по мнению многих, еще и важным и необходимым, потому что Малевич творил не на пустом месте. Он взаимодействовал с эстетикой прошлого, с искусством и идеями, существовавшими до него: от изображения мелких деталей античности до натюрмортов постимпрессионизма. (Естественно, негласно отрицая законы хроматического колеса Шеврёля, он знал о них.) Больше всего Малевич пытался бросить вызов традиционному представлению о «красоте» в искусстве. Его эксперименты с реакцией человеческой души и разума на изображение — постоянное эпохальное заявление разрушения и протеста. Малевич хотел открыть новое понимание красоты. «С точки зрения супрематиста, явления предметной природы как таковые не имеют значения, — писал он в “Манифесте”[42], неосознанно говоря истинные вещи не только о восприятии искусства, но также, как мы знаем, о том, как мозг создает восприятие, — существенно лишь само чувство, совершенно независимо от окружения, в котором оно появилось».

Значение картины «Белое на белом» нельзя понять исходя из химии красок. Если не брать в расчет ее историю, творение по большей части лишено смысла или по крайней мере наполнено радикально иным смыслом. (Вероятно, Малевич не предполагал, что его критерии применят к его же работам, и это правда: всем известный холст и есть видимое явление предметной природы.) Может быть, именно поэтому ненавистники абстракционизма до сих пор указывают на картины Малевича как на вершину бессодержательности авангарда, в то время как приверженцы продолжают поклоняться его таланту и платить запредельные суммы за его работы. В 2008 году картина «Белое на белом» была куплена на аукционе «Сотбис» в Лондоне за 60 миллионов долларов. За эту цену приобретено значение картины в тот момент. Деньги заплачены не за работу (сама она не имеет никакой материальной ценности), а за смысл, основанный на опыте, и за представления об этой картине. Более того, значение в конкретный момент непостоянно, оно все время будет меняться, так как перед ним все время будет возникать грядущая контекстная история. Точно так же трансформируются наши воспоминания, когда мы наслаиваем на них последующие события; значение каждого — это представление о целом, а не о чем-то конкретном.