«Повезло же старине Нику! — со вздохом сказал себе Реджинальд. — Я и сам не отказался бы проваляться несколько дней в постели, зная, что прелестная мисс Фенвик будет поить меня чаем с ложечки, поправлять мне подушки, прикладывать к пылающему лбу холодное полотенце; что ее чудесные пальчики будут как бы ненароком прикасаться ко мне, а полная грудь за глубоким вырезом…»
Больной снова зарычал, и доктор поспешно отвел глаза. Герцог, недобро прищурившись, пристально наблюдал за приятелем: восхищение доктора прекрасной Мэри явно пришлось ему не по душе.
— Мда, так вот, — торопливо заговорил тот, — оставляю тебя в надежных руках. Твоя экономка миссис Кодиган и твоя… э-э…
— Невеста! — рявкнул герцог. — Невеста, будь она трижды проклята!
Вслед за этими словами он разразился отчаянным кашлем.
— Гостья, доктор, — мягко поправила мисс Мэри Фенвик. — С позволения своего отца, преподобного Эусебиуса Фенвика из церкви Святого Дунстана, что в округе Хоббс, я гощу в доме у герцога Уэстермира. Герцог любезно согласился оказать мне гостеприимство, — продолжала она, устремив на Реджинальда взгляд чудесных лазурных глаз, — и в благодарность за это я с помощью миссис Кодиган и мистера Краддлса постараюсь обеспечить ему наилучший уход.
Реджинальд Пендрагон ответил ей томным взглядом, на который, впрочем, девушка не обратила ни малейшего внимания. Что ж, сказал себе Реджинальд, как ни печально, пора уходить. Доминик и вправду в надежных руках, и присутствие врача ни ему, ни этому синеглазому ангелу больше не требуется…
А жаль.
— Не вставай с постели, Ник, — заговорил он деловито, доставая из своего чемоданчика прописанную мазь и микстуру. — Старайся не скучать и не хандрить. Пусть твоя… э-э… то есть мисс Фенвик почитает тебе вслух… или что-нибудь в этом роде. Горячий суп, чай с медом, бренди, — продолжал он, вставая и направляясь к дверям, — обтирания. Никаких волнений. Да, еще: дайте ему перо, бумагу и чернильницу. Пока не может говорить, пусть пишет записки. А я зайду завтра с утра.
Проводив доктора, камердинер начал готовиться к сложной процедуре обтирания. В дверях появились лакеи с серебряными кувшинами, полными горячей воды, и большими льняными полотенцами.
— Не успеете глазом моргнуть, ваша светлость, как мы вас вымоем, — басовито проворковала миссис Кодиган, становясь у постели. Лакей в это время прикрывал полотенцем самую интимную часть герцогского тела.
— А вы, мисс, — обратилась домоправительница к Мэри, протягивая ей влажное полотенце, — если хотите быть полезной, займитесь ногами его светлости!
Мэри опустила взгляд на часть тела, порученную ее вниманию. Никогда прежде ей не случалось обращать внимания на мужские ноги, и, сказать по правде, она не понимала, что может быть красивого или интересного в босых ступнях. Но у этого Уэстермира даже ноги особенные! Большие, но хорошей формы, очень белые — несомненно, оттого, что большую часть жизни герцог проводил обутым, — с гладкой кожей и редкими волосками на тыльной стороне, с аристократически высоким подъемом. И никаких мозолей, наростов или вросших ногтей!
Аристократические ноги, невольно подумала Мэри. Такие же, как и он сам.
Пока она разглядывала герцогские ступни, остальные выстроились вокруг кровати. Камердинер, экономка и, по крайней мере, шестеро лакеев стояли над больным, держа наготове кувшины с горячей водой, мыло и полотенца. Взоры их были устремлены на господина и повелителя, распростертого на королевском ложе под алым балдахином с гербом Уэстермиров.
А она… Господи помилуй, она, Мэри Фенвик, никогда и ни перед кем не унижавшаяся, по капризу злой судьбы должна мыть этому наглецу ноги!
Мэри подняла взгляд. Из облаков пара пристально следили за ней холодные, язвительно прищуренные глаза герцога.
Он лежал перед ней — почти обнаженный, огромный, мускулистый и невероятно мужественный. С Мэри творилось что-то странное. Вчера вечером она с брезгливой гримаской говорила что-то о «горе мускулов», но теперь при виде этих презренных мускулов все тело ее сотрясла сладкая дрожь, в ушах зазвенело, а сердце забилось как сумасшедшее; руки дрожали, ноги подкашивались, в голове роились самые нелепые мысли…
