— Отец. — Блейк осторожно взял отца за руки и нежно прижал к груди. Он нахмурился, когда понял, что тот довольно сильно потерял в весе. Значит, болезнь, о которой он упоминал, была не просто отговоркой от присутствия на свадьбе. Он определенно до сих пор не оправился окончательно.
— Она прелестна, — произнес граф Шеруэлл.
— Да. — Блейк пожал плечами, сопротивляясь желанию рассказать ему, что во время первой встречи она была в брюках. — Она…
— Что, дьявол тебя побери, ты сделал с моей дочерью?
Блейк обернулся к разгневанному Ангусу. Поморщившись от несправедливого проклятия в свой адрес, Блейк хмуро уставился на тестя.
— Я — ничего. Я нашел ее в таком виде, когда очнулся после ранения. — На его лице появилась неприязненная гримаса. — Думаю, это дело рук Эммелин.
— Эммелин? Леди Эберхарт? — удивился епископ.
— Да.
— Нет. — Ангус смотрел на Блейка с очевидным неудовольствием, а затем покачал головой. — Нет, она довольно часто бывала в обществе разных леди, и ни разу это не заканчивалось подобным перевоплощением. Должно быть что-то еще.
— Амори подтвердил, что Эммелин усадила слуг за шитье платья, точнее платьев, — поправился он, так как Шинейд покинула Эберхарт с еще тремя подобными одеяниями, ей обещали, что остальные пришлют, как только они будут готовы. — А еще он добавил, что Эммелин проводила с ней почти все свое время, пока я спал. Это может быть только Эммелин. — Лицо его стало непреклонным, когда он заметил: — Правда, Амори не понравилось мое мнение на этот счет. Он принял как личное оскорбление то, что я был расстроен превращением Шинейд в высокую темноволосую версию его жены.
— Правда? — заинтересовался Ангус.
— Да, мы поссорились и к моменту нашего с Шинейд отъезда вовсе не разговаривали.
— Гм-м, звучит так знакомо. Кажется, что-то подобное уже происходило лет так двадцать назад, — заметил Ангус, поворачивалась к графу.
— Да, — кивнул лорд Шеруэлл. — И мы ждали слишком долго, чтобы все исправить. Не повторяй наших ошибок, сынок. Выясните все с Амори побыстрее, не дай злости загноиться и отравить вашу жизнь. Он любит свою жену, так же как и ты, очевидно, любишь свою. И вы оба броситесь их защищать, когда кто-нибудь посмеет отозваться о них неуважительно.
— Но ведь я не… — начал было отрицать Блейк свои чувства, а затем замер, уставившись на отца. Она ему нравилась, он ее уважал, и так было с самого начала. А еще он наслаждался ее обществом все время, прошедшее с момента бракосочетания. Не только тем, что происходило в постели, но и разговорами, и играми, как она с ним боролась, как она его щекотала, как она над ним подшучивала и…
Господи Боже! На нем кривобокая сорочка. Шинейд исправила свою работу, как могла, но сорочка осталась кривой. И он, который носил вещи лишь высшего качества и следил, чтобы они сидели на нем идеально, надел этот шедевр портняжного искусства и главное — с радостью. Да он же влюблен в свою жену!
— Боюсь, что кто-нибудь должен мне объяснить, как выглядела Шинейд до поездки сюда, — произнес граф. — Она восхитительная девушка.
— Это, конечно, так, — проворчал Ангус, — но ведь ты не видел ее раньше, не так ли? Она была совсем как твоя Элизабет. Носила штаны, никаких платьев. А на лошади ездила в нормальном седле, а не в этом уродстве. Я думал, меня удар хватит, когда увидел, как едет моя девочка.
— Как Элизабет? — переспросил Блейк, услышав имя своей матери.
— Уверен, ты не сильно-то ее помнишь, — сказал Ангус. — Но твоя мама была совсем как наши Шинейд и Элдра. Она была воином, прекрасным и сильным.
Граф Шеруэлл закивал:
— Да, была прекрасной и сильной. И женщиной — в каждом своем проявлении.
— Очень похоже на мою Шинейд, — заметил Блейк и посмотрел на Ангуса. — И я хочу ее назад.
Епископ прокашлялся, а затем спросил:
— Ты спрашивал ее, почему она внезапно изменилась?
— Нет, я не хотел ранить ее чувства.
— Когда именно это произошло? — уточнил граф.
— Она была одета в платье, когда я проснулся после ранения.
— Значит, в то самое время, когда ты был без сознания, — произнес Ангус.
— Она все еще была сама собой, когда я повез Элдру знакомиться с моей семьей, — беспомощно заметил Малыш Джордж.
