Я не отрывал взгляда от Мэриан.
— Верховный совет хранителей, дела которого неподвластны ни людям, ни другим живым существам или прочим силам, будь то светлые или темные, за исключением порядка вещей, признает хранительницу Запада Мэриан виновной в измене.
«Все повторяется», — подумал я. Мэриан не шевелилась.
— Ее непростительные действия имеют свою цену, которая должна быть заплачена. Хранительница, несмотря на то что она рождена в мире смертных, должна возвратиться в Темный Огонь — источник любой силы.
Казалось, к смерти приговорили не ее, а меня. Тело пронзила острая боль, и я увидел, как с обритой головы Мэриан сорвали капюшон. Ее глаза запали, а лицо осунулось. Не знаю, через какие страдания она прошла — физические или эмоциональные, возможно, в языке смертных не найдется слова для этого ужаса.
Лив разразилась рыданиями, Лена прижалась ко мне, готовая упасть в обморок, и я обнял ее за плечи. Джон засунул руки в карманы. Над залом вновь загремел голос главного хранителя:
— Порядок нарушен! Следует соблюдать старый закон!
— Зачем устраивать шоу из судебного процесса. Если бы мы с тобой не были старыми знакомыми, Ангелус, я бы решил, что ты претендуешь на вакансию ведущего на кабельном телевидении, — раздался голос Мэкона.
Я встал на цыпочки, но так и не смог его разглядеть.
— Твои шуточки оскорбляют священное пространство, Мэкон Равенвуд!
— К сожалению, Ангелус, твое чувство юмора является весьма скудным! Я ведь предупреждал тебя, что не потерплю подобного надругательства!
— Ты нам не указ, — прокричал глава Совета.
— Вы не имеете права судить смертного по обвинению в измене порядку вещей!
— Хранительница принадлежит обоим мирам! Она нарушила правила! — отвечал Ангелус.
— Она принадлежит миру смертных! Ее зовут Мэриан Эшкрофт! Ей, как и остальным людям, уже вынесен смертный приговор. Он будет приведен в исполнения лет через сорок-пятьдесят. Такова их судьба!
— Не тебе решать! — повысил голос глава Совета, пытаясь утихомирить толпу.
— Ангелус, она слаба. У нее нет возможности постоять за себя. С тем же успехом можно наказать ребенка за то, что он вымок под дождем!
— Не понимаю, о чем ты!
— Есть у человека нечто такое, что не подчиняется большинству — это его совесть, — произнес Мэкон.
Я сразу узнал цитату из «Убить пересмешника», хотя раньше со мной такого не случалось. Но в прошлом году нам как раз задавали прочитать роман Харпера Ли. А еще эту книжку обожала моя мама.
Джон наклонился к Лив и стал оживленно перешептываться с ней. Заметив мой взгляд, он замолчал.
— Полный отстой, — сообщил мне он.
— Но мы бессильны, — ответил я, удивившись, что наши мнения в кои-то веки сходятся.
— Почему?
— Скоро все закончится. Они обвинят Мэриан в измене и отправят ее в Темный Огонь, — удрученно объяснил я. — Ведь я уже присутствовал при вынесении приговора.
— А я — нет! — ответил Джон, шагнул вперед и театрально захлопал в ладоши.
В зале воцарилась мертвая тишина. Минуя Лену, он легонько дотронулся до ее локтя.
— Никуда это не годится! — громко заявил Джон, пробираясь сквозь толпу.
Теперь я разглядел Мэкона. Джон приблизился к нему и поднял руку в приветственном жесте, как будто рассчитывал на то, что Мэкон даст ему пять.
— Отличная идея, старик! — добавил Джон.
Мэкон удивился, но также вскинул руку вверх, и манжета на миг приоткрыла его кисть.
«Что он задумал, Эль?»
«Понятия не имею».
Кудри Лены круто завились. В воздухе запахло дымом.
«Эль?!»
«Не бойся».
Джон уставился на главного хранителя, который караулил Мэриан.
— Странно, что ты не прислушался к словам моего бывшего собрата-инкуба, — обратился к нему Джон, столкнув со скамьи одного из зрителей и вскочив на нее.
— Твое появление здесь не к месту, потомок Абрахама! «Чародейские хроники» не будут милосердны к тебе, гибрид!
— Ко мне вообще мало кто относится по-доброму, я же негодяй! Но с другой стороны, а чем ты лучше меня?
И Джон подпрыгнул. В воздухе мелькнули его черные ботинки. Тяжелые золотые портьеры за нашей спиной охватило пламя. Джон ударил в голову лысого мужчину с татуировкой темного чародея, а потом залез на балкон. Втиснувшись между Мэриан и главным хранителем, он дружелюбно положил руки им на плечи.
