Он попытался материализоваться в нескольких метрах от нас, но ветер снова сделался непреодолимой преградой между нами.
— Это ненадолго! — крикнула Лив.
Лена подбежала к Джону.
«Я должна помочь ему, он не справится!»
И она направила ладони прямо на Охотника. Сейчас Лена была сильнее, чем когда-либо. И совершенно непредсказуема — небеса разверзлись, и на землю хлынул дождь.
«Нет!»
Дождь падал крупными, тяжелыми каплями, и ураган быстро стих.
Охотник был сухим, вода ручьями стекала с его плаща.
— Забавный фокус! Какая жалость, что дочь Сэрафины нарушила порядок Вселенной! Если бы ее силы подчинялись ей, возможно, тебе бы и удалось выкрутиться!
Внезапно неподалеку послышался собачий лай. Я обернулся и увидел Страшилу Рэдли, выбежавшего из-за ближайшей машины. За ним появился Мэкон и произнес:
— Зато судьбе было угодно, чтобы мои способности начали развиваться крайне интересным образом!
Охотника шокировало появление Мэкона. Однако он сделал вид, что ничуть не удивлен и даже закурил очередную сигарету.
— В смысле после того, как я убил тебя? С удовольствием сделаю это снова!
Инкубы из стаи с мрачным видом двинулись в нашу сторону.
Мэкон закрыл глаза.
Непогода прекратилась. Настала гнетущая тишина. Видимо, Охотник тоже почувствовал себя не в своей тарелке. Он исчез, разорвав черное небо… и материализовался рядом с Мэконом.
Но Мэкон начал излучать пульсирующее зеленое свечение, а точнее — чародейскую энергию, вибрирующую с высокой частотой.
Зловещий ореол коснулся Охотника, и он оцепенел. Так и встал перед Мэконом с полуоткрытым ртом, в котором сверкали клыки.
— Что это? — воскликнул Линк.
— Свет, — прошептала Лив.
— Он может его создавать? — спросил я. — Но как?
— Понятия не имею, — ответила Лив.
Сияние разгоралось все ярче. Охотник упал на землю, ударившись о бетон. Из его горла вырвался хриплый звук: похоже, ему порвали голосовые связки. Инкубы корчились по соседству со своим хозяином.
А тело Охотника медленно становилось бесцветным. Странное было зрелище. С него как будто стягивали простыню, состоящую из плотного черного дыма. Инкубы тоже не избежали этой участи.
— Что с ними? — спросил я.
— Они теряют свою силу Тьмы, — отозвался Джон. — Такое случается с инкубами, когда на них попадают солнечные лучи, — тихо объяснил он.
Джон добавил что-то еще, но я уже не слушал его, засмотревшись на прозрачных инкубов. Они напоминали статуи, безжизненные глаза таращились в одну точку. А черный дым быстро впитывался в землю.
— Куда он попадет? — произнесла Лена.
— В подземный мир, — поежился Джон. — Энергию нельзя уничтожить, она просто меняет форму.
Я мысленно повторил его слова.
И сразу вспомнил о Твайле, о Великих предках и бабушке Пру. О маме и Мэконе.
И о сиянии арклайта.
Мэкон излучал такой же свет!
Что же произошло с Мэконом, пока он находился в арклайте? Неужели маме удалось что-то изменить в нем? Подарить человеку, которого она любила и потеряла, второе рождение?
Мэкон не шевелился, крепко зажмурившись, словно он спал.
— А во что превратится энергия? — поинтересовалась Лив.
Джон помолчал, собираясь с духом.
— В вексов, — уверенно заявил он.
— Нет! — вскрикнула Лив. — Мэкон никогда бы так не поступил!
— Знаю, — кивнул Джон. — Но не ему решать, как устроена Вселенная, Лив. И не нам с тобой.
Воздух вокруг инкубов завибрировал. Их плоть распадалась. Не так, как в фильмах ужасов, когда зомби и вампиры обращаются в прах. Процесс был очень неторопливым…
Мэкон резко вздохнул. Я видел, как он борется, стараясь продержаться еще немного и добить Охотника, но вскоре зеленоватое сияние угасло.
Прозрачный Охотник застонал, катаясь по асфальту.
Мэкон рухнул на колени, Лена присела рядом с ним и обняла:
— Как тебе это удалось?
Он некоторое время молчал, затем сказал:
— Сам толком не понимаю. Но похоже, что я являюсь неким проводником. Если говорить совсем просто — я создаю свет.
— Вы дали новый смысл понятию светлый чародей, мистер Равенвуд! — обратился к нему Джон.
Мэкон посмотрел на Джона — уникального гибрида, не подверженного влиянию солнца.
— В Свете есть Тьма. Так задумано.
Раздался душераздирающий звук, и Охотник испарился.
