– Я делаю вам больно? – спросил он, сбитый с толку сопротивлением ее тела. Но она отрицательно покачала головой.
Ему показалось, что он попал в рай. Он мог бы кончить очень быстро, но ему хотелось, чтобы незнакомка тоже испытала наслаждение, кто бы она ни была. Пусть она извивается. Пусть кричит от страсти. Нащупав ее шрам, он понял, что она испытала много страданий, и теперь ему хотелось, чтобы она перенесла наслаждение.
– Я хочу видеть вас, – простонал он, нанося, к их обоюдному удовольствию, все новые и новые удары.
Мерцающий свет, падающий от камина, позволял ему видеть только время от времени ее полные губы и черты лица.
Она напряглась, а потом начала двигаться так, что оказалась сидящей на нем верхом. Теперь камин был у нее за спиной, и Грант вообще не мог разглядеть ее лица. Он видел только очертания буйных волос, рассыпавшихся, по плечам. Только абрис ее стройного тела.
Наконец ее охватила дрожь. Она содрогнулась, задыхаясь. Приближалось освобождение. И она вскрикнула:
– Грант!
Когда Грант услышал свое имя, сорвавшееся с ее уст, он утратил остатки самообладания. Но все же ему удалось выйти из нее вовремя.
Задыхаясь, она рухнула ему на грудь, покрывая его плечи жаркими поцелуями. А его охватило тяжелое ощущение покоя, которого он не знал уже много месяцев; наряду с ним возникла усталость, чувствовать которую Грант не позволял себе так долго, что уже и не помнил, когда в последний раз крепко спал ночью. И когда пелена сна окутала его, он снова вспомнил, что эта таинственная незнакомка назвала его по имени.
И при этом в ее произношении не было ничего вульгарного.
Эмили убедилась, что Грант крепко спит, и долго лежала у него на груди. Было очень приятно ощущать под собой его потное обнаженное тело. Слышать его медленное, ровное дыхание и успокаиваться.
Конечно, это распущенность, но ей не хотелось двигаться. Она никак не могла от него оторваться. Не хотелось расстаться с ним, а потом делать вид, что этой неожиданной безумной ночи вообще не было. Завтра, послезавтра или послепослезавтра она встретится с ним в бальном зале или в гостиной и будет притворяться, что они никогда не целовались. Что он не желал ее в самом примитивном смысле этого слова. Что он не подарил ей сильнейшего освобождения.
Придется скрывать, что ей хочется повторить эту ночь, но уже не играя никакой чужой роли. Чтобы горели свечи, чтобы она видела не только смутные очертания его тела. Она хотела видеть его лицо, когда будет дарить ему наслаждение.
Но этому желанию не суждено исполниться. Это невозможно.
Вздохнув, Эмили осторожно выскользнула из его объятий. Грант что-то пробормотал, протянул руку, чтобы удержать ее. Эмили сунула ему в руки подушку, чтобы он не проснулся. Это, кажется, успокоило его, он перевернулся набок, прижимая подушку к груди.
Ах, как ей хотелось остаться в этой постели!
С трудом удерживаясь от ругательств, она подошла к камину, на котором стояли свечи, которые она задула. Прежде чем зажечь одну из них, она бросила взгляд на Гранта. Ей нужен был свет, чтобы одеться и найти ключ, спрятанный в его одежде… а может, и что-то еще, что помогло бы ей понять, кто может покушаться на его жизнь. Эмили довольно долго пренебрегала своими обязанностями. Теперь нужно сосредоточиться.
Она надела платье и туфельки, потом присела на корточки. Поставив свечу ближе к одежде Гранта, лежавшей кучей на полу, Эмили принялась осматривать его вещи. В карманах она нашла немного блестящих монет, смятый листок бумаги с напоминанием о встрече с братом, но ничего интересного там не оказалось.
Эмили сунула руку во внутренний карман его куртки и нашарила там ключ, но в то же мгновение пальцы ее коснулись чего-то гладкого, круглого, металлического. Она вытащила из кармана и ключ, и этот предмет. Сунув ключ в кармашек своего платья, Эмили поднесла металлический диск к свечке. Это были карманные часы. Она перевернула их, чтобы прочесть, что там выгравировано.
Потом щелкнула замочком и открыла крышку. Внутри вилась надпись: «Гранду Уэстфилду за достойную службу».
Эмили прищурилась. Почему ей кажется такой знакомой эта надпись? Почему сами часы кажутся знакомыми? Она где-то видела точно такие?
