— Итак, Валерия Николаевна. Начнем с того, что вы совершенно не умеете готовить кофе. Теперь по остальным, куда более важным навыкам: вы неправильно заполняете формы для отчетов, не знаете, как правильно встретить наших основных партнеров, у вас явно плохие знания по деловому этикету, вы не можете составить адекватную подборку новостей по делам компании, биржевые сводки вы мне вообще сегодня не предоставили. Далее, вы не знаете китайский, хотя идя на такую должность, должны были понимать, что это здесь необходимо. И еще, мне пожаловался на вас замдиректора по финансовой части — вы ездите на роликах и так появляетесь у начальников отделов. Это недопустимо. Также на вас мне приходят доклады от вашего бывшего начальника с жалобами и претензиями относительно вашего недостойного поведения, лени и неисполнительности. Из всего этого я делаю вывод, что вы не подходите на роль моей помощницы, — сухо закончил Гайне и остро на меня посмотрел, явно следя за тем, как я отреагирую.
Я, если честно, в шоке, но… если бы решил уволить, то уволил бы, а не рассказывал, в чем я неправа. А значит, это очередная проверка. Хочет посмотреть на мою реакцию, на критику. Во всяком случае, я на это надеюсь.
Так что никаких слез и мольбы оставить меня на работе. Ну и никаких ответных возмущений и скандалов, соответственно, тоже.
— Ни один человек не может знать и уметь всего, — спокойно ответила я. — Буду совершенствоваться в тех моментах, что вы указали. По поводу роликов. Вы предоставляете нестандартные требования к личному помощнику, я ищу нестандартные пути решения. Смотрела устав нашей компании. Там нигде не написано, что работник не может передвигаться по офису на роликах или еще на каком‑либо транспортном средстве. Тем более, что в условиях найма на данную должность прописано, что помощник наделен особыми полномочиями и может не следовать общим условиям для работников компании, если того требуют обстоятельства. Я сделала вывод, что важнее вовремя исполнить ваши поручения, нежели соответствовать чужим требованиям.
— А что насчет вашего бывшего начальника? — непонятно, как воспринял Виктор мою речь. Эмоции мужчина никак не проявил.
Неопределенно пожала плечами и промолчала. Не могу. Если начну объяснять, расплачусь, а этот Чудовище только и рад будет, что нашел мое слабое место. Я вообще никому не хочу рассказывать про своего бывшего начальника и видеть потом или жалость, или фальшивое сочувствие. Какая вообще разница, какой я была раньше? Пусть бы даже и такой, какой описывает меня Павел Дмитриевич. Для Гайне ведь должно быть важно мое нынешнее поведение.
— Идите. Завтра явитесь на работу в семь.
Развернулась и, забыв попрощаться, пошла на выход. Чувствую невероятное облегчение. Ноги как ватные, а руки подрагивают. Даже не осознавала, какое испытала напряжение, когда повисла угроза увольнения.
— Валерия Николаевна, — остановилась и медленно обернулась, внутренне готовясь ко всему. Что тебе еще надо, Чудовище?
— Вас подвезти? На улице уже довольно темно.
— Нет, спасибо, — еще какое‑то время провести в компании Гайне и с комфортом быстро доехать до дома? Ни за что! Да лучше в ночь на встречу с криминальными элементами.
Когда вернулась домой, не встретив, кстати, ни одного криминального элемента, устало села на пол. Ноги подкашиваются от усталости и пережитого волнения, а то ли еще будет.
По щеке скатилась одинокая слезинка. Так, собраться, ничего непоправимого не произошло. А Павел Дмитриевич все‑таки тот еще гад. Сейчас я выложить запись с его приставаниями не могу — скандалы мне не нужны, да, в принципе, никогда и не были нужны, так что запись оставлю до той поры, когда меня уволят. Или точнее если уволят — буду уходить, громко хлопнув дверью.
Второй день еще тяжелее, чем первый. Все, на что меня хватило, — быстро поужинать и перевести деньги с выигрыша в тотализаторе. Сумма более чем приятная. На завтра ставки, что меня уволят, возросли вдвое. Опять поставила на себя.
Папа звонил сегодня, а у меня не было времени ответить, а сейчас нет сил, ладно, завтра постараюсь выкроить время на себя чуть — чуть.
