— Для меня это тоже большая честь, — сказал Ленокс инспектору.
Томас отступил влево и отхлебнул из фляжки, и Дженкинс поспешил следом.
— Вот сюда, вниз, — сказал он.
— Я знаю, — ответил Томас. — В домах с такой планировкой спальни слуг всегда слева, а кухня всегда справа.
Ленокс улыбнулся про себя и последовал за ними.
Они шли по чистому, хорошо освещенному коридору, несколько более широкому, чем ожидал Ленокс, с небольшими рисунками цветов в простенках между дверями. Некоторые двери были украшены теми или иными личными приметами: вышивка, гласившая «САРА», гирлянда, прикрученная к верхней петле. Кухонный шум позади все больше замирал, но до них продолжали доноситься звуки хлопотливой жизни дома.
Дверь в конце коридора была чуть приоткрыта. Томас остановился и спросил у Дженкинса, та ли это комната, и Дженкинс ответил, что та. Затем они в первый раз отступили, пропуская Ленокса вперед. Он надел кожаную перчатку на правую руку и распахнул дверь.
— Зачем перчатка? — поинтересовался Дженкинс.
Мак-Коннелл ответил за своего друга:
— Появился новый метод для ведения расследования — отпечатки пальцев. Вы о нем слышали?
— Нет.
— Человек по фамилии Гершель, магистрат в Индии, распорядился, чтобы арестанты рядом со своими подписями оставляли отпечаток ладони. Вначале — просто чтобы напугать их и заставить сознаться. Но затем он заметил, что отпечатки пальцев имеют свои индивидуальные отличия, и решил ограничиться ими вместо ладони целиком. Очень хитроумно. Пока еще дальше проб и ошибок дело почти не продвинулось, но мы с Леноксом согласны, что в этом что-то есть.
Дженкинс поглядел на тыльную сторону своей ладони.
— Отпечатки пальцев?
— Поверните руку, — сказал Мак-Коннелл с улыбкой.
— А! — воскликнул Дженкинс. — По-моему, я понял, что вы имеете в виду!
Ленокс тем временем вошел в спальню, готовясь осмотреть ее. Они увидели перед собой скромно убранную комнатку, ничем не примечательную, если вам доводилось видеть комнатки служанок, как и мертвые тела вроде лежавшего на кровати.
Но прежде — комната, подумал Ленокс. Трупы он обычно оставлял напоследок, потому что окружающие их улики могли скорее исчезнуть за короткий промежуток времени.
Комната выглядела совершенно квадратной и, несомненно, по форме и размерам была такой же, как все другие, выходившие в этот коридор. Справа к стене уютно прижималась узкая кровать. Слева, почти не оставляя прохода, стояли стол, комод и швейный столик. Высоко слева в задней стене было средней величины окно.
Комната, если возможно, выглядела еще более аккуратной, чем верхние этажи дома, загроможденные дорогими ошметками жизни Барнарда. На столе — ничего, кроме четырех предметов, которыми он займется чуть позже; и на комоде ничего, однако надо будет проверить все ящики; на швейном столике лежали обрывки ниток, но собранные в пучочек.
Что говорила комната о жертве? Либо девушка была крайне аккуратной, либо у нее было очень мало вещей, причем второе выглядело вероятнее. Однако она не была лишена вкуса: над кроватью прилеплена литография Гайд-парка, которую она, возможно, купила, гуляя в свои свободные полдня, или же получила в подарок от поклонника. И, открывая с помощью носового платка ящики комода, Ленокс убедился, что свою одежду она содержала в елико возможном порядке. Кроме вкуса, ее могла отличать и личная гордость.
Томас с Дженкинсом стояли в дверях, и даже когда Ленокс отошел в дальний угол, только прищурились еще более внимательно.
— Достаточно широкое для худого мужчины, — сказал Дженкинс, и Ленокс, не оборачиваясь, кивнул.
Дженкинс подразумевал средней величины окно, которое осматривал Ленокс. За ним открывался вид на шагающие по улице ноги почти на прямом пути к колесам его собственного экипажа. Окно, как сказал Дженкинс, было достаточно велико, чтобы в комнату мог проникнуть мужчина, или точно так же женщина могла бы выбраться наружу. Оно было распахнуто. В такой холодный день.
— Снаружи, вероятно, все слишком истоптано, чтобы удалось хоть что-то разглядеть. Царапины на подоконнике, которые нам стоит взять на заметку. Не понимаю, откуда они взялись. Он скользкий, как и пол под ним, но, вероятно, причиной растаявший снег. Дженкинс, — добавил Ленокс, — кто-нибудь из слуг заходил сюда?
