— Потрясающе, Редж, необыкновенно! Но я совершенно не представляю, как вы регулируете действие РНК.
— Вы имеете в виду посредническую функцию РНК?
— Именно. Общеизвестно, что ДНК — источник жизни…
— Общеизвестно? Скажете тоже! Жалко времени, а то бы я показал вам ту ахинею, что пишут наши академические светила.
— И все-таки, нам известно, что РНК служит передатчиком команд в развивающейся клетке.
— Прямо в точку, Чарльз. Вот здесь у нас и появляется возможность вмешаться в клеточные процессы.
— Но как вам удается управлять командами, передавать через посредство РНК команды, необходимые вам? И каким образом вы отбираете эти команды?
— Пойдемте в инкубатор.
— Куда?
— Сейчас мы посмотрим мое тепличное хозяйство, потом я вам все объясню.
Мэнрайт и его коллега вышли из просторного помещения в цокольном этаже, освещенного красноватыми лампами, чей мягкий отблеск множился в лабораторных склянках, окрашивал жидкости в цвет рубина. («Мои младенцы должны быть надежно защищены от шума и яркого света».) Они поднялись этажом выше, туда, где располагались жилые комнаты, отделанные в несуразном вкусе, свойственном домини. Убранство этажа являло собой ужасающую смесь античности, ренессанса, африканского искусства и стиля эпохи Регентства. Венчал все это великолепие мраморный бассейн, в котором обитала переливчатая рыбина, тут же с выжидательным любопытством воззрившаяся на гостей.
— Надеется, что один из нас нырнет в воду, — пошутил Мэнрайт. — Одна из моих причуд, гибрид пираньи и карпа золотистого.
Весь второй этаж — двадцать пять на сто метров — занимал кабинет Мэнрайта, одновременно служивший библиотекой. Все четыре стены до самого потолка были увешаны полками, забитыми книгами, кассетами, научной документацией. У каждой стены — переносная лестница. В качестве рабочего места хозяин кабинета использовал громадный плотницкий стол, заваленный всякой всячиной.
На третьем этаже помещались столовая, кухня; кладовая и комнаты слуг в дальней части здания, выходящей на сад.
Следующий этаж, светлый и просторный, был отведен под спальни. Четыре большие спальни, по соседству с каждой — ванная и туалетная комната. Здесь обстановка отличалась спартанской простотой. Сон рассматривался Мэнрайтом как досадная необходимость, с которой нужно смириться, если уж нельзя получить от нее удовольствие.
— Девять месяцев зародыш человека проводит в глубокой спячке в утробе матери. Да и на том свете отоспимся, — ворчал он. — Впрочем, что я говорю? Я же сам работаю над проблемой бессмертия. Вся беда только в том, что ткани оказываются недолговечными.
По узенькой лестнице, ведущей на крышу, они поднялись в светлую комнатку с куполообразным пластиковым потолком, надежно защищавшим теплицу от ветра и непогоды. Сверкающая конструкция в центре комнаты более всего походила на один из фантастических аппаратов Леонардо да Винчи. Сооружение напоминало неуклюжего сломанного робота, застывшего в ожидании чудо-мастера. Корк внимательно рассмотрел груду металла и перевел взгляд на хозяина.
— Нейтриноскоп, — объяснил домини. — Изготовил собственноручно, вариант электронного микроскопа.
— Неужели нейтрино? Процесс распада бета-частиц?
Мэнрайт кивнул.
— Подсоединен к циклотрону. Вот таким образом я произвожу отбор определенных частиц, придаю им ускорение до десяти мегаэлектронвольт. Отбор частиц — самое трудное, Чарльз. Каждая молекула в цепочке РНК по-своему реагирует на бомбардировку теми или иными частицами. Мне удалось выделить до десяти тысяч передаточных команд-инструкций.
— Невероятно, дорогой Редж.
— Еще бы! На это у меня ушло десять лет.
— А я и понятия не имел. Почему ваши результаты до сих пор не опубликованы?
— Вот еще, — презрительно фыркнул Мэнрайт, — не хватало, чтобы любой шарлатан из кретинского университета развлекал публику моими опытами. Отдать им самое грандиозное и необыкновенное из того, что создано творческим гением! Никогда.
— Но вы же продолжаете заниматься этим, Редж.
— Зато я не занимаюсь трюкачеством, сэр.
— Простите, Редж…
— Никаких простите, профессор. Клянусь небесами, даже если Иисус Христос, в которого я, впрочем, не верю, сойдет на землю и появится в этом самом доме, то и тогда я не раскрою секретов своей лаборатории. Вы-то понимаете, какой ад ожидает человечество, если оно получит результаты моих экспериментов? Это будет новая Голгофа.
