– Что, такая уж пылкая любовь была? – буркнула Лида, которая, честно признаться, слушала адвоката с недоверием. «Красная волчица» Майя Майданская отнюдь не произвела на нее впечатления бедной, забитой сиротки. Хотя, с другой стороны, возможно, ее так раскрепостила смерть мужа? То, что Валерий Майданский являлся редкостным подонком, для Лиды было аксиомой. Наверное, жить с ним было очень тяжело, особенно такой нервной, творческой натуре, как Майя. Конечно, нервная, до чего же бурно отреагировала на появление Лиды…
Стоп. Вопрос остается на повестке дня! Если Майя откуда-то знала, что Лида – сестра Сергея, и если считала его таким уж своим благодетелем, то – опять-таки! – почему отреагировала на ее визит в «Красную волчицу» с таким ужасом? Ой, такое ощущение, что не все здесь так благостно, как пытается расписать этот обаятельный трепач Марк Соломонович Амнуэль!
Звонок долетел словно издалека. Майя не то услышала его, не то почувствовала. И тут же снова настала тишина. Какое блаженство! Может быть, звонок ей почудился? Приснился? Ей часто снились звонки в дверь. Особенно раньше, до того, как появился Олег и избавил Майю от прошлых долгов. А тогда… То чудилось, что с кладбища приходит вставший из могилы Майданский. То появляется из тех мест, где был похоронен заживо, тот, другой, – не поймешь, живой или мертвый… Майя вскидывалась, стискивала руки у горла, не зная, то ли бежать отворять двери, то ли прятаться от призраков. Сидела, прижав к груди подушку, словно щит, утыкалась в нее лицом – до тех пор сидела так, пока не понимала, что это сон. Всего лишь сон! Иногда вспоминала, что надо осенить себя крестным знамением. Ну, крестилась, бормотала что-то, какие-то самодельные молитвы. И чувствовала при этом страшный стыд. Она вообще терпеть не могла о чем-то просить людей. Или бога просить – какая разница? Ей было трудно переступить через себя. Тем более в том, что произошло, он вряд ли мог ей помочь. То есть мог бы, конечно, поскольку всемогущий, однако вряд ли захотел бы это сделать. Поскольку всевидящий. И уж кто-кто, а он отлично знал, как все обстояло на самом деле и кто во всем виноват.
Так что Майя не просила помощи у бога даже в самые тяжелые минуты, часы, дни, недели, месяцы, годы.
Странно, что вышло в точности по прогнозу одного безбожника, который когда-то сказал: «Никогда и ничего не просите! Особенно у тех, кто сильнее вас. Сами все предложат и сами все дадут».
Они и дали, небеса…
Дали покой и счастье. Но зачем же отнимать то, что дали сами?!
Звонок повторился, и тотчас раздался голос Олега:
– Здравствуйте. Дома, да, но подойти не может.
А, это он по телефону говорит. Слава богу, никто не притащился. Как это Майя забыла отключить телефон на ночь? Хотя сейчас уже не ночь, а белый день!
– Извините, не позову, – твердо сказал Олег кому-то. – Она очень плохо себя чувствует. Видимо, простыла, всю ночь не спала. Только сейчас заснула. Поэтому извините… Что ей передать? Кто звонил? А, понятно. Передам обязательно. Всего доброго.
– Олежек, выключи телефон, – пробормотала Майя и сама удивилась тому, как жутко звучит ее голос. И в горле словно наждаком по связкам скребут. Она ведь не просто ночь не спала – она кашляла так, что иногда казалось: горло вот-вот разорвется. Олег с ног сбился, бегал на кухню и обратно то с горячим молоком, то с медом, то с классическим коктейлем: мед, коньяк, взбитое яйцо; то с жженым сахаром, то с какими-то таблетками, то с полосканием: сода, йод, соль… Все, что вспомнилось, в ход пошло, да толку не было никакого. И обычные аэрозоли от астмы не помогали. Майя от этого кашля дошла до точки, а стоило вспомнить, что завтра вечером надо петь, а как она будет петь, когда вместо связок будто волосяные раздерганные канаты! А сегодня у них банкет, весь клуб снимает под день рождения важное лицо из городской администрации, говорили, что, возможно, будет сам Коренев…
Нет, петь она сегодня не сможет, это точно!
А завтра? Ведь завтра Новый год! У них в клубе новогодний вечер!
И завтра она не сможет петь…
А когда сможет?.. И сможет ли когда-нибудь?
