— Этот лысый хрен ничего не заподозрил? — спросил Федор по окончании рассказа.
— В каком смысле? Что он мог заподозрить? — Перфильев посмотрел на него.
— Что ты вынюхивал у него дома?
— Нет, конечно. Он меня сам к себе позвал.
— А с какой стати ему тебя звать?
— Я наводчиков ловил. На проезде… не понимаешь, да? — Перфильев едва заметно ухмыльнулся, — я наводчиков ловил, которые вам помогают.
Митек выпятил голову; он опять улыбался, и глаза его просветлились.
— Чё-чё он там сказал?
— Он наводчиков ловил, — «пояснил» ему Федор.
Очередной взрыв хохота. Федор и Митек пребывали в таком экстазе, что едва ли не принялись улюлюкать.
— Ну ладно, ладно, заткнитесь уже!
— А ты нам рот не затыкай, слышь? — огрызнулся Федор, перестав смеяться.
— Шутки шутками, а я эту феньку про наводчиков стараюсь поддерживать. Для безопасности… для безопасности. Но вы думаете, кто ее изобрел? Родионова, естественно. Я это к тому говорю, что она все сечет из своего окна; вы будьте осторожны. Она такая… хитрая стерва. Чего увидит, домыслит с три короба. Хотя, по большому счету, мне это пока только помогало. Поможет ли вам?
Помолчали.
— А что, эта старушенция, она даже и ночью сечет? — осведомился Федор.
— Ну… я говорю, на сей раз нужно быть особенно осторожными. Особенно. Поняли или нет? И еще… там эта проездная компашка.
— Кто-кто?
— Пострелята. Местные.
— A-а… ну это фи-и-ить, — издал Федор характерный звук.
— Никаких… фить. Никаких фить, слышал? Если вы их только тронете, тогда…
— Ну ладно, ладно, я понял.
— Они обычно поздно угомоняются, так что лезть надо не раньше трех часов.
— Трех часов!
— Ну а что? И что тут такого? Ну и в три полезете. Чем позже, тем лучше — всего на час позже. Ну а что? — повторил опять Перфильев, — поздновато для вас, а? Вы уже спите в это время?
— Да ладно, ладно. Понял. Когда идти-то? Завтра что ли?
— Ишь ты… какой шустрый… Нет, не завтра, это совершенно точно, что не завтра. Возможно, и в выходные придется, но это только лучше: в выходные никто теперь не ждет, все думают, что в середине недели вскрывают, стабильно… Но это мы еще решим. Как получится. А вернее, как Лукаев уедет.
— Он завтра что ли уедет? Или послезавтра?
— Я же говорю: не-зна-ю. Встретимся через два дня, так или иначе. Я еще вам слепок принесу.
— Какой слепок?
— От замка на воротах. Я же сказал — это особый дом. В особом месте. Так что как можно меньше шума. Перелезать через забор не надо: он высокий, во-первых, во-вторых, железный — задребезжит, шуму понаделаете. Да и ногой там не зацепиться как следует.
— Что это он так залатался? Боится, что грабанут? — Федор подмигнул.
— Да не все дома у мужика, говоря коротко. Ну ладно, дальше… я принесу вам ключ, откроете ворота так. Но замок… замок когда снимите, надо его раздолбать, если время останется.
— А это еще зачем?
— Ну как же — будто вы его взламывали. Чтобы лишних вопросов не возникло. А если не останется времени, унесете с собой. В траву не надо бросать, оставлять. Понял?
— А как насчет самого дома?
— Что насчет дома?
— Ты от двери нам тоже слепок принесешь?
— Нет, в дом полезете как обычно. Через окно. Ставней там нет, так что стеклорезом… Понял?.. — Перфильев вдруг развернулся и пошел.
— Эй, ты куда? Слышь?
— Через два дня здесь же, — сказал Перфильев не оборачиваясь, — и в это же время.
— Куда ты?
— Я? Не скажу. А то и тебе захочется.
Митек выпятил голову.
— Чё он сказал?
— Он сказал: «не скажу, а то и тебе захочется».
Но на сей раз, обоюдного смеха не последовало.
