— Кто? — перебил Председатель КГБ.
Сергей Дмитриевич Жаковский рявкнул:
— Известно кто, Юрий Владимирович! Евреи!
— Понятно, — спокойно, невозмутимо сказал Председатель КГБ. — А теперь конкретизируйте… — Андропов помедлил. — Кого увидят зрители на экране? Какой конкретный документальный материал?
— Да, да, Юрий Владимирович. Сейчас. — Сценарист открыл портфель, с которым пожаловал, стал в нем рыться. — Вот наброски сценария, основные факты и персонажи.
Последовал хотя и несколько сбивчивый, но напористый рассказ, сопровождающийся ремарками типа: "Здесь — зрительный ряд: фотографии, архивные документы, есть кое-что в кинохронике тех лет, как фон. А вот тут уже съемки советских операторов, имеется материал в спецхране Белых Столбов. Мне бы допуск. Для этого сюжета я раскопал свидетеля. Правда, старухе девяносто лет и требует денег вперед, зато уж скажет, так скажет!" Ну, и так далее.
Действующие лица — соответствующие: эсерка Каплан, стрелявшая в Ленина ("Доподлинно известно: сионисты уже тогда руководили всеми покушениями на лидеров молодой Советской России"); Лев Троцкий, "ренегат", предатель: создав Красную Армию, завоевав в ней изощренными, чисто семитскими способами популярность, поставил скрытую цель: постепенно занять в армии первого в мире государства рабочих и крестьян все командные посты евреями и, таким образом, подчинить ее интересам всемирного жидомасонского заговора (слушая все это, Андропов подумал: "Да он сумасшедший"); Голда Меир — из далекого Израиля ведет руководство всем диссидентским движением в Советском Союзе, финансируются все их акции, выпуск подрывной литературы. ("Что- то тут есть!" — подумал тогда Юрий Владимирович, слушая разбушевавшегося сценариста: "Да у меня соответствующего материала об этом вонючем, пропахшем чесноком Израиле на три зубодробительных серии!").
Аудиенция длилась уже сорок минут, и председатель КГБ прервал словоизвержение писателя Жаковского вопросом:
— Сергей Дмитриевич, а лично вы от евреев пострадали?
— Пострадал? — По бугристому серому лицу сценариста и борца за права русского народа пошли розовые пятна. — Это вы называете — пострадал? Да они уже десять лет душат мое творчество! Не дают мне хода! Мои произведения, посвященные русской истории, нашей культуре, величию русского духа, вызывают у них ярость!
— У кого у них? — сдержанно, спокойно спросил Андропов.
— У жидов! — Писатель Жаковский клокотал: казалось, еще немного — и черные силы, распирающие его, разнесут в клочья длинное худое тело. — Юрий Владимирович, дорогой, да они во всех журналах, издательствах на руководящих постах.
— Успокойтесь, Сергей Дмитриевич. Вот выпейте-ка воды. — Председатель КГБ с брезгливостью смотрел, как желтые зубы стучат о край стакана. — И вы явно преувеличиваете.
— Если я преувеличиваю, — сценарист и сексот в одном лице никак не мог успокоиться, — то самую малость!
Вот такую малость. — Руками была изображена какая-то непонятная фигура. — Я вам сейчас с фактами в руках, на собственном примере. Мое историческое эссе.
— Все, все, Сергей Дмитриевич, — перебил Андропов. — Я вас понял. Мы тут обсудим вашу заявку и примем решение.
Вам позвонят.
— Что, я, я свободен?
— Да, вы свободны.
— До свиданья. — Вид у писателя Жаковского был растерянный и жалкий.
— Будьте здоровы.
Юрий Владимирович на прощание руки визитеру не подал.
Документальный фильм "Явное и тайное" Сергеем Дмитриевичем Жаковским был снят, и на первом просмотре, естественно, присутствовали "крестные отцы" того шедевра антисемитизма Епишев и Андропов.
Рядом с Юрием Владимировичем в битком набитом просмотровом зале сидел генерал Епишев и от удовольствия и возбуждения часто потирал руки. Фильм был сделан эмоционально, с напором, вдохновенно. Несколько раз возникали короткие аплодисменты. Или вдруг в задних рядах — там сидели молодые специалисты, уже прошедшие соответствующую подготовку, которыми председатель КГБ собирался укомплектовать многочисленные отделы создающегося по его инициативе Пятого управления ("работа с творческой интеллигенцией"), — раздавались крики: "Правильно!", "Браво!"
