В общем, оказавшись на земле, я почувствовал истинное блаженство, ровно до тех пор, пока не пришлось идти вслед за всеми на постоялый двор. Бодро рванув за всеми, я уже на втором шаге начал хромать и спотыкаться, и у меня появилось стойкое ощущение, что это не я скакал на конике, а он на мне ехал всю дорогу.
Короче, когда я, ковыляя, с гордым видом появился на пороге постоялого двора, все уже исчезли, остался только Зерт, который с понимающей улыбкой смотрел, как я героически преодолеваю порог и, наконец, вхожу внутрь заведения.
— Ну, как, ты живой? — не переставая улыбаться, осведомился он.
— Если и живой, — ворчливо отозвался я, упорно продвигаясь по направлению к нему, — то совсем чуть-чуть, и, судя по твоему улыбающемуся лицу, это ненадолго!
— Ну, почему же? — уже откровенно смеясь подначил орк. — Сейчас пойдем в комнату, ты бросишь свои шмотки, а, кстати, — он с преувеличенной заботливостью осмотрел меня со всех сторон, — а где твои вещи, Раст?!
Я чуть не взвыл от досады. Точно! Я же свой вьюк, который Зерт с утра приторочил мне к седлу, так и оставил на Громе! Вот что значит, нет у меня пока привычки к поездкам верхом!
Я молча, чтобы не провоцировать орка на новые шуточки, развернулся и, тяжело вздохнув, поковылял обратно.
— Раст! — абсолютно серьезным голосом, даже без тени смешинки, окликнул меня Зерт.
Я, страдальчески сморщив лицо, в предвкушении новых насмешек обернулся к нему, но лицо орка было серьезно и неулыбчиво.
— Не надо никуда ходить! Я снял твой вьюк с Грома, так что, я тебе советую сейчас взять из него чистое, а остальное я отнесу к нам в комнату, а потом мы пойдем в баню, хозяин ее как раз должен уже растопить.
Я удивленно смотрел на него. В голову начали закрадываться нехорошие мысли.
«Надо же, а я даже и не заметил, когда он снял с коника вьюк! Вот это я расслабился! Хотя, в моем состоянии это не удивительно! Но, с другой стороны, хорошо, что он позаботился об этом, а если бы его не было? Кстати, а с чего это он вдруг стал таким заботливым?»
Видимо, мои мысли секретом для орка не стали.
— Я просто вспомнил себя в первом походе, — пояснил он. — Мне кажется, что все новички совершают одни и те же ошибки. Так что, парень, не ты первый, не ты последний!
Я посмотрел на лестницу, ведущую на второй этаж. Зерт правильно понял мой взгляд.
— А твой отец уже забыл, как он начинал, поэтому и не проконтролировал твои действия, — пояснил он, — но если ты его спросишь, то, мне кажется, он подтвердит, что вначале он тоже забывал снять свой вьюк.
Я облегченно вздохнул и наконец-то смог оглядеться. До этого момента у меня как-то не получалось.
Мы с орком находились в большом зале, сейчас почему-то совершенно безлюдном, точнее, кроме нас, здесь был еще один человек, стоящий за стойкой, расположенной в левом углу помещения. В открытую дверь, расположенную за стойкой, был виден кусок какого-то помещения. Я, по аналогии с планировкой трактира «Привал странника», предположил, что это был кусок помещения кухни, хотя я мог и ошибаться.
В зале стояло с десяток столов, по обе стороны которых располагались, тяжелые даже на вид, лавки, рассчитанные на трех человек, и три маленьких столика, стоящих как бы немного наособицу, отделенных от общего зала живыми растениями в кадках, рассчитанных, судя по стульям с красивыми резными спинками, стоящим около них, на четырех человек.
Справа присутствовало небольшое возвышение, на котором вообще ничего не было.
«Сцена!» — предположил я, потому что ничего другого мне в голову просто не пришло.
Между стойкой и сценой располагалась лестница, ведущая на второй этаж.
В каждой стене, кроме той, где была стойка и сцена, было по два окна в тяжелых, скорее всего, дубовых рамах, а в стене, где была входная дверь — окно было только одно.
Внимательно осмотрев помещение, я подковылял к ближайшей лавке и совсем уже было собрался на нее плюхнуться, как услышал голос Зерта.
— Не советую! — твердо сказал он, и когда я взглянул на него, отрицательно покачал головой, усиливая свое утверждение.
Я тут же ощутил, что он прав, потому как вспомнил, в каком цвете сейчас окрас моей задницы и представил, как же мне было бы больно, плюхни я ее сейчас со всего размаха об эту жесткую лавку!
