Народу на улицах было столько, что караван продвигался медленно и с немалым трудом. Люди вокруг частенько оборачивались, сердито косились, вынужденно уступая дорогу, и недовольно фыркали вслед, потому что десятку грохочущих по мостовым телег требовалось немало места. Однако гневных выкриков, как боялась Айра, все-таки не последовало: во время праздника Обретения горожане были слишком взволнованы, чтобы отвлекаться на каких-то неуклюжих чужаков.
Дома в Лире строились исключительно каменные, в два-три этажа, не ниже, потому что земля здесь стоила дорого, а пожить в столице почему-то хотелось всем. Предприимчивые хозяева нарочно устраивали внизу торговые лавки, а все остальное пространство мудро использовали для собственного проживания. Почти каждый дом имел небольшой двор, надежно скрытый за высоким каменным забором, через верхний край которого на улицу нередко спускались ветви садовых деревьев. С каждой крыши к небу тянулись печные трубы. На окнах весело покачивались разноцветные занавески... а уж людей тут было... и одеты-то все как!
От обилия красок у Айры зарябило в глазах. Она даже не предполагала, что в одном месте могло собраться такое невероятное количество народу, но люди были везде - на мостовых, в крохотных сквериках, на балконах, в раскрытых окнах, на заборах и даже под ними. Казалось, весь Лир просто сходил с ума, а его жители все время куда-то торопились, толкались, суетились и с ворчанием расступались лишь тогда, когда за спиной раздавался грохот копыт или слышался зычный голос слуг, сопровождающих важных и богатых господ.
Правда, общее направление движения горожан прослеживалось четко: люди спешили точно в центр древнего города. Разодетые, с лихорадочно блестящими глазами... они, словно рабочие муравьи, почти бежали длинными вереницами, смешиваясь и растворяясь в стремительно разрастающейся толпе. Подчас спотыкались, толкались, обгоняли друг друга. Всеобщее нетерпение буквально повисло в воздухе. И чем ближе к Главной площади, тем сильнее оно становилось.
Причем, Айра в какой-то момент даже заопасалась, что скоро их просто перестанут пропускать. Однако господин Териас знал, что делал - в какой-то момент передний возница звонко щелкнул кнутом, ловко заворачивая повозку налево, а следом за первой с улицы потянулся и остальной караван.
Оказавшись в небольшом проулочке, телеги какое-то время еще катились, словно бы сами по себе, но затем с облучка спрыгнул шустрый и звонкий Адис, с усмешкой нырнул куда-то в сторону, а всего через пару минут ворота одного из каменных домов гостеприимно распахнулись, и кони послушно зашли на просторный двор.
- Любава, вернись! - обеспокоенно завертел головой купец, когда непоседливая дочь проворно выбралась на улицу и помчалась к красивому, белокаменному дому. - Нам некогда ждать, надо идти прямо сейчас!
Любава удивленно обернулась.
- Как же так? А обед?
- Дорогая, ты решила отложить Обретение еще на один год?
- Нет, конечно! Но ведь...
- Скоро полдень, милая, - многозначительно напомнил дочери господин Териас. - А ровно в полдень, если ты помнишь, открывается Арка, пропуская первых желающих. И если тебя там не будет...
- Но, отец, я думала, что времени еще достаточно! - непонимающе моргнула девушка.
- Его достаточно, - терпеливо пояснил купец, краем глаза подметив, как из повозки выбралась Айра. - Как раз для того, чтобы мы сейчас пошли, встали в очередь и ровно к полудню явились точно на место.
- Но зачем ты тогда сделал остановку?!
Он неслышно вздохнул.
- Всевышний... иногда мне не хватает на тебя никакого терпения...
- Затем, чтобы заранее привести себя в порядок и не стоять полдня под воротами, - вдруг тихо сказала Айра. - Ведь по утрам народу всегда больше?
- Верно, - с немалым облегчением подтвердил господин Териас. - Нет никакой необходимости толкаться вместе со всеми, глотая пыль и нюхая запахи чужого пота, когда вся окрестная голытьба с рассветом кидается к воротам. Некоторые по три дня ждут, чтобы войти в город первыми. От них все окрестные пустыри оказываются разрыты, как в пахотный сезон. Не говоря уж о том, что проталкиваться мимо них даже нам пришлось бы долго. Поэтому мы спокойно отдохнули, переоделись и переждали самый пик, когда все с ума сходят от желания ворваться в столицу и занять очередь к Арке, а вошли ровно тогда, когда это было необходимо. В противном случае ты, дорогая моя дочь, все утро провела бы под городскими воротами наравне с бродягами, нищими и всякими оборванцами - голодная, сердитая и уставшая. Тебе разве этого хотелось?
