— Привет безработным! — Жизнерадостный голос, раздавшийся из динамика телефона, еще больше испортил мое и так тоскливое настроение. Недолго же сестричка выдержала, а жаль. Я уже было обрадовалась, что хоть во время объявленного мне бойкота немного отдохну от ее вечных нравоучений. Но, видимо, не судьба.
— Привет. — С тяжелым вздохом отвечаю, при этом, притормозив у зеркала и разглядывая чересчур сильно отросшую челку. Нужно было бы уже постричься, но грустная мысль о том, что с финансами у меня совсем не густо, заставила меня отложить решение этого животрепещущего вопроса на весьма неопределенный срок.
— Ленчик, ты сейчас чем занята? — Подозрительно вкрадчивым тоном поинтересовалась родственница, уже позабывшая о великой на меня обиде. Кстати, «Ленчик» это я. Двадцатидвухлетняя «мамзель» не слишком высокая, в меру стройная, в меру блондинистая и не в меру симпатичная. Одним словом: «конфэтка». Это Маринка так своим многочисленным знакомым мужского пола меня рекламирует, настырно пытаясь мою личную жизнь устроить. Сама-то она уже и замужем побывала, и развестись через полгода супружеской жизни благополучно успела. А поскольку мы ровесницы, то по нескольку раз в неделю я терпеливо выслушиваю ее лекцию на тему: «пора тебя, Ленчик, замуж выдавать, а то года-то идут…»
— Чем я занята? Да вот думаю: В ванной мне лучше будет утопиться, или все-таки в бассейн поехать? — Тяжело вздохнув, мрачным тоном отвечаю я. — И знаешь, прихожу к мнению, что буду заниматься суицидом в ванной. Все-таки она рядом, а в бассейн через полгорода добираться… Да еще и вдруг спасать там меня кто кинется…
— Не дури, было бы из-за чего так себе нервы портить… Вадик уже извиняться едет, сейчас будет! Я ему все уже высказала и прямым текстом сказала, чтобы без цветов и шампанского не смел к тебе и носа своего показывать. Так что готовься. Он тебе целую корзину с розами сейчас тянет, только что мне звонил, хвастался. — Радостно сообщает мне эта ненормальная, после чего меня посещает тоскливая мысль, что сегодня я точно пойду и утоплюсь. Только для начала прибью свою «дражайшую» подругу, вечно без спроса сующую нос в мои дела и в мою личную жизнь.
Значит сюда едет Вадик. Мой работодатель и непосредственный начальник до самого вчерашнего дня. Тот самый, благодаря которому я пополнила собой ряды безработных и заработала по этому поводу жутчайшую депрессию.
Маринка и в этот раз нашла мне «классную» работу в солидной фирме. Работа секретарем-референтом в действительности была не пыльной. Да и зарплата вполне себе приличной. Подруга только «совершенно случайно» забыла упомянуть, что начальник мой мимо ни одной юбки, открывающей вид на более-менее симпатичные ножки, не пропускает. Как узнала об этой его нехорошей привычке, специально начала в брюках ходить, и это по такой-то жаре. Но его даже они не смутили. Две недели Вадик выдержал, но вчера терпенье у него закончилось, за что он и получил звонкую оплеуху плюс легкую контузию на оба уха. Голос-то у меня весьма громким оказался. Не зря же почти что весь офис на поднятый мной визг сбежался. Только толку с того мало было… Это за границами за домогательство на рабочем месте можно в суд подать, а у нас все проще: не нравится — ищи другую работу. Что мне и предложили сделать, но весьма неприятными словами, да еще и при всех сослуживцах. Нет, я начальнику, конечно, пыталась намекнуть о том, что он несколько неправ, но мне не дала этого сделать вызванная им охрана в количестве двух шкафообразных товарищей, которые быстро выпроводили упирающуюся меня за двери моей уже бывшей работы. И вот после всего этого он теперь извиняться едет… Начальничек.
Вадик, Вадимчик… он же, Владимир Павлович. 29 летний оболтус, которого его папенька пристроил в своей фирме учится уму-разуму, в надежде когда-нибудь передать единственному отпрыску бразды правления бизнесом. Зря надеялся. В смысле, что наследник уму-разуму научится.
Сынок работать на благо процветания семейного предприятия не хотел совершенно. И тот, устав ругаться с чадушком по этому поводу, выделил ему просторный кабинет, приставил секретаршу, чтобы приглядывала и, махнув рукой на непутевое дитятко, с головой ушел в работу. Но поскольку секретарша, отданная папенькой, не отвечала изысканным вкусам Владимира Павловича, он от нее быстренько избавился, и Маринка скоренько подсуетила ему меня, за что я ей была весьма и весьма «благодарна». Девчонка она вроде бы и неплохая, но вот ее навязчивая идея удачно меня пристроить… и вот это ее непрекращающееся тарахтенье на ухо об одном и том же…
