Предания вершин седых

— Не тут ли живёт плотник Бермята? — тоненьким, писклявым голоском позвал босоногий мальчишка в подпоясанной верёвкой рубашке с обтрёпанными до бахромы рукавами.

Он стоял около деревянной ограды, за которой прятался изящный, украшенный затейливой резьбой дом с небольшим садом. Калитку отворила высокая девушка с длинной золотистой косой и светло-карими, медово-янтарными глазами. Одета она была в скромную сорочку без вышивки, а обута в потёртые кожаные чуни.

— Ну, допустим, тут, — ответила она мальчишке. — А чего надобно-то?

— Купцу Зворыке требуется терем надстроить, — вытирая сопливый нос, сообщил юный посланник.

Девушка хмыкнула. Хороша она была собой — круглолицая, с нежным румянцем, задорно вздёрнутым носиком и длинной, сильной шеей. Щёки — что яблочки, с весёлыми ямочками.

— Так у Зворыки и без того терем высокий, — заметила она с усмешкой. — Куда уж выше-то надстраивать?

— Это не твоего ума дело, — грубовато ответил паренёк. — Купец — хозяин, сам знает, что ему со своим домом делать. Ты лучше мастера позови, коли он тут живёт.

Девушка повела плечом и направилась в дом. Походкой её залюбоваться можно было: не шла, а будто бы плыла она по земле, а её высокую грудь и горделиво-дерзкие линии спины словно богиня любви Лалада создала всем на очарование. Крепкая и ладная, девица дышала здравием и молодой красотой.

— Батюшка! — позвала она, приоткрыв дверь. — Тут пришли, тебя зовут.

Спустя некоторое время на пороге дома появился не старый ещё мужчина. Едва заметная проседь блестела в его волнистых светло-русых волосах и бороде, широкоплеч он был и могутен, да только, глянув ему в лицо, мальчишка-посланник смутился: очи отца девушки замутила белёсая пелена. Он был слеп.

— Кто тут меня зовёт? — спросил Бермята, спускаясь с крылечка без поддержки, точно зрячий. Дочь была готова его подхватить, но отец шёл уверенно.

— Дык это... — Паренёк запнулся, почёсывая в затылке озадаченно. — Я от купца Зворыки, терем ему надобно надстроить.

— Веселинка, идём, — обратился слепой мастер к девушке. — Негоже от работы отлынивать, коли она сама нас находит.

— Сейчас, батюшка, только пояс надену, — отозвалась та.

Она нырнула в дом и скоро вернулась, опоясанная кожаным ремнём, к которому были прицеплены кое-какие принадлежности мастера по дереву: молоток, долото, набор стамесок, угольник, коловорот. В руках она несла топор и пилу.

Они пошли по улицам Лебедынева, столицы Светлореченского княжества. Деревянным был город, только дворец княжеский мог похвастаться каменной кладкой. Сады благоухали колышущимися на ветру облаками яблоневого и грушевого цвета, вдоль улиц степенно шагали горожане; неспешно, постукивая колёсами по деревянной мостовой, плелась повозка с дровами, а мальчишки — дети ремесленников — затеяли игру в салки. Один из них чуть не наскочил на слепого плотника.

— Гляди, куда бежишь, озорник, — строго сказала Веселинка, поймав паренька, едва не сбившего её отца с ног.

Они пришли на богатый двор купца Зворыки. Хоромы у него были на втором месте по высоте после дворца князя, но тщеславие побуждало его делать своё жилище ещё роскошнее и красивее.

Сам хозяин сошёл с высокого крыльца навстречу Бермяте с дочерью. Сытый и дородный, он вразвалочку спускался в своём расшитом золотыми узорами кафтане, а полы его опашня мели за ним ступеньки. По звуку увесистых шагов Бермята понял, кто к ним приближается, и поклонился, а следом склонилась и Веселинка.

— Хм, так ты и есть Бермята? — проговорил купец, погладив тёмную с проседью бороду. — Наслышан о тебе... А что с твоими очами?

— Не видят более очи мои, купец-батюшка, — ответил мастер. — Сам я уже не работаю, но обучил свою старшую дочь Веселинку всему, что сам знаю и умею. Теперь она трудится вместо меня. Её я и привёл с собой. Не сомневайся, она не хуже меня справится с работой.