Праздники, звери и прочие несуразности - страница 10

Свен пристроил аккордеон на груди и сыграл чудную польку, которая бы растопила сердце любого грека. Но только не нашу аудиторию. Хотя напряженная атмосфера как будто несколько разрядилась.

— Я правда считаю, что нам троим лучше уйти на катер, — повторила мать.

— Нет-нет, дорогая миссис Даррелл, — запротестовал Мактавиш. — Уверяю вас, мне хорошо знакома подобная ситуация. Этим простым людям требуется время, чтобы привыкнуть к чужакам. Но поскольку музыка на них не действует, я думаю, пора попробовать магию.

— Магию? — Теодор подался вперед, с нескрываемым интересом заглядывая ему в глаза. — Это в каком же смысле?

— Фокусы, — пояснил Мактавиш. — Я увлекаюсь этим в свободное время.

— О господи, — вырвалось у Ларри. — Может, сразу раздать им бусы?

— Ларри, помолчи, — зашипела на него Марго. — Он знает, что говорит.

— Ну, если ты так считаешь…

Мактавиш направился в кафе и вынес оттуда тарелку с четырьмя яйцами. Он аккуратно положил их на стол и отступил на шаг, давая молчаливым жителям деревни пространство для обзора.

— Мой первый трюк — с яйцами! — Он произвел манипуляции руками, как профессиональный фокусник. — Могу я у кого-нибудь одолжить нечто, куда я их положу?

— Как насчет носового платка? — предложил Дональд.

— Нет, — он бросил взгляд в сторону деревенских, — что-то более зрелищное. Миссис Даррелл, не будете ли вы так любезны одолжить мне вашу шляпу?

В летние месяцы наша мать носила большую соломенную шляпу, в которой она, с учетом ее миниатюрности, была похожа на оживший гриб.

— Я бы не хотела, чтобы на ней остались пятна.

— Нет-нет, уверяю вас, ничего такого.

Мать неохотно сняла шляпу и отдала Мактавишу. Тот изящным движением опрокинул ее на стол и, убедившись, что деревенские за ним наблюдают, бережно уложил одно яйцо в шляпу, зажал в горсти поля и хлестко ударил шляпой по боковине стола.

— Из того, что нам удастся собрать, можно будет сделать омлет, — объявил Ларри.

Тут Мактавиш раскрыл шляпу и показал всем, включая деревенских, что она пуста. Потом он проделал тот же фокус со вторым яйцом и с третьим, а результат все тот же. Глаза наших соседей заметно оживились, а после повторения трюка с четвертым яйцом, они уже начали перешептываться. Мактавиш широким жестом продемонстрировал всем пустую шляпу. Затем еще раз положил ее на стол и сомкнул поля, а потом снова раскрыл, извлек из шляпы четыре целехоньких яйца и переложил их в тарелку.

Даже Ларри был под впечатлением. Разумеется, это был простой трюк, который сами фокусники называют пальмированием: ты как будто кладешь предмет в ту же шляпу, а на самом деле он остается у тебя в ладони, а затем ты его прячешь на себе. Я видел, как это проделывали с наручными часами и другими мелкими предметами, но с яйцами, да еще так ловко… Их и спрятать труднее, и легко разбить, тем самым все испортив.

Мактавиш поклонился под наши дружные аплодисменты, и, вот уж удивительно, послышались отдельные хлопки за соседними столиками, а кое-кто из стариков, страдающих близорукостью, даже поменялся местами с молодежью, чтобы оказаться к нам поближе.

— Ну, что я говорил! — с гордостью произнес Мактавиш. — Магия способна творить чудеса.

Тут он вынул из кармана колоду карт и стал проделывать обычные трюки: подбрасывал карты в воздух и снова собирал в горсти, расстилал по вытянутой руке, при этом ни одной не роняя. Деревенские, заинтересовавшись не на шутку, перебирались к нам поближе, а близорукие старики и вовсе придвинули стулья практически к нашему столику.

Мактавиш откровенно наслаждался своим успехом. Он засунул в рот яйцо, пожевал его и, продемонстрировав пустой рот, извлек яйцо из кармана рубашки. Деревенские наградили его дружными аплодисментами.

— Здорово, правда? — сказала Марго.

— Я же тебе говорил, что он в порядке, — сказал Лесли. — И еще неплохо стреляет.

— Надо будет узнать, как он проделывает эти… м-м… трюки, — сказал Теодор.

— Интересно, он умеет перепиливать женщину? — задумчиво произнес Ларри. — Так, чтобы можно было забрать себе действующую половину, которая при этом не разговаривает.

— Ларри, дорогой, пожалуйста, не при Джерри, — сказала мать.