Паспортный контроль не занял много времени. Его, можно сказать, и не было. Изнывающий от жары кхмер прошелся печатями по нашим паспортам и утомленно сказал:
— Можете проходить в Камбоджу!
Удивляясь такому приглашению, мы вышли из аэропорта и. таким образом, вошли в Камбоджу. За порогом здания Костя поставил чемодан на горячую землю и стал обмахиваться паспортом. Я оглядел окрестный пейзаж. Вдруг его небольшая часть зашевелилась и подошла к нам, превратившись в потрепанного дядю.
— Чего тебе, папаша? — спросил недовольно Костя.
— Куда едем, ребята? — ответил тот. — Беру мало, везу быстро! — и он разрезал воздух рукой, сказав при этом: «Вжик!».
Мы внимательно оглядели дядю. Это был странный человек. Из его многочисленных карманов свисали пучки разноцветной проволоки, а в брюки вместо ремня был вдет толстый телефонный кабель. Его хотелось назвать Проволочным папашей.
— Не нравится мне этот тип, — заключил Костя по-русски.
— Само собой, — ответил я и повернулся к Папаше. — Нам бы в какой-нибудь недорогой отель. Есть такие на примете?
Папаша заулыбался, увеличивая и без того большое количество морщин на грязноватом лице.
— О, я знаю один прекрасный и совсем недорогой отель! В самом центре города, рядом с дворцом.
— С дворцом?! — обрадовался Костя. — Ну что же, пожалуй, этот человек не так плох!
— Да, да, — подтвердил Папаша, — это недалеко от Главной помойки.
— Что? — Костя помрачнел. — Я не хочу жить у помойки!
— Но это же не какая-то помойка, а Главная! — Папаша поднял указательный палец. — Большая честь жить возле нее!
— Стойте, — перебил его я, — а у вас нет отелей без помойки?
Папаша в раздумье почесал лысоватую голову.
— Если только где-нибудь на окраине поискать.
— Не понимаю, как может в центре города, да еще у дворца, быть помойка? — продолжал возмущаться Костя.
— Ничего, — попытался успокоить его я, — если не понравится, переселимся.
— Конечно, не понравится! — Мой друг сердито посмотрел на Папашу. — Ну, где твоя машина?
— О! У меня прекрасная машина! — Папаша подхватил Костин чемодан и, накренясь под его тяжестью, побежал к углу здания. — Она почти новая! Я только недавно поменял на ней седло!
Костя на ходу повернулся ко мне.
— Что он поменял? — Мой друг провел рукой по лбу. — Вероятно, я очень устал и уже не понимаю, что говорит этот человек.
— Может, он плохо знает английский и называет машиной лошадь? — предположил я.
Мы завернули за угол и остановились. Нет, это была не лошадь. Перед нами стоял старенький мотоцикл, который не рассыпался на части, только потому, что они были связаны друг с другом кусками проволоки. Это был проволочный мотоцикл.
Я, сам не знаю почему, засмеялся. Очевидно, сказалось накопившееся переутомление.
Папаша тем временем вынул из кармана обрывок провода и стал прикручивать Костин чемодан к седлу.
— Лучшая машина в городе! — Он гордо посмотрел на нас. — Такой нет даже у начальника полиции!
Костя раскрыл, было, рот, но я толкнул его локтем.
— По-другому мы все равно не доберемся!
— Но мы тут все не поместимся! — воскликнул мой друг. — Мотоцикл же очень маленький!
— Нет, нет! Он только кажется маленьким! — Папаша выхватил у меня чемодан и начал суетливо привязывать его с другой стороны седла другим куском провода. — На самом деле он о-очень большой! Я вожу на нем всю свою семью! А у меня, знаете, какая семья?! Девять детей, жена и две матери!
— Как это — две матери? — удивился я.
— Моя мать и мать жены, — объяснил Папаша.
— Так, — сказал Костя. — У вас, надеюсь, есть жалобная книга?
Только человек, который провел сутки в самолетах, автобусах и такси мог потребовать у камбоджийского мотоциклиста жалобную книгу. Только усталостью и некоторой потерей связи с реальностью я объясняю этот печальный факт.
