- Начинаются. Ну, Отразимый, держись! - с пафосом изрек Виталий Григорьевич.
Сергей Николаевич и Карл Львович переглянулись и тяжело вздохнули, мол, этот Виталий Григорьевич настоящее чудо в перьях.
Бедная Яна сидела в засаде из бабки. Мало того, что у девочки затекла спина, так старухи все время с удивлением на нее пялились.
А Катя легкой походкой зашла в подъезд, кивнув бабкам.
- Кака красава, - сказала Маруська.
- И не говори, не говори... а как учится, у-у-у, вот радость родителям, да?
- Да. Эх, плохо, шо пионэрию отменили, - посетовала Маруська.
- Ага, без пионэрии плохо...
"Не "пионэрия", а "пионерия"" - собиралась поправить бабок Яна, но передумала: у нее были дела поважней. Яночка поднялась с корточек и села на свое прежнее место.
- Скажите-ка, девчонки, что это за мымра? - спросила Яна у развалин.
"Девчонки" сначала не поняли, к кому Яна обращается, потом уразумели: приосанились, томно закатили глаза и расцвели, словно бутоны роз. Румянец заиграл на морщинистых щеках.
Девчонка Маруська решила внести ясность в некоторые детальки:
- Каку-таку мымру ты имеешь в виду?
- Ту, что только что зашла в подъезд.
- А-а, дык-с это Катька Сорокина. Она здеся живеть. Оть гордость родительская. А красава яка, ажно дух захватываеть.
Яна разозлилась:
- Она красава? Да вы в своем ли, простите, уме? У нее глаза кривые, ноги одна короче другой, уши лопоухие, а нос горбатый.
Конечно, Яна сильно преувеличила. Катя была довольно-таки симпатичной девочкой, но не будет же Вычужина выслушивать, как хвалят какую-то другую девочку, а на Янины божественные черты не обращают внимания?! Да что понимают эти давно выпавшие из моды старухи?!
- Неправда! - вступилась Марфа за Катьку.
- Правда, - стояла на своем Яна.
- Нет!
- Да! Да-да-да!
- Нет! Нет-нет-нет!
Неизвестно, сколько спорили бы еще Яна и Марфа в таком духе, если бы Маруська не заговорила:
- А яка у них гарная машина, любо-дорого смотреть.
- Машина? - переспросила Яна.
- Ну да. Эта... "Аудя". Недавно купили.
Марфа сидела надутая.
- Ну ее, эту "Ауди", - отмахнулась Яночка. - Вы скажите, эта девчурка тут живет?
- Ага, в восьмой хвартире вместе с батькой, матерью и бабушкой.
"Ой, именно в эту квартиру зашел вчера Юрий Романович!".
- Что ты сказала? Что сказала? - активизировалась Марфа. - Да она не бабушка, а гадюка. Змеюка. Ехидная змеюка.
- Ничего такого я не казала. Просто казала, что она с бабушкой живеть. А кто она - дело фтаростипенное.
Пока бабки перемывали косточки бабушке Кати, Яна успела обомлеть и зашагать прочь со двора.
Бабки уставились ей вслед.
"Это что же получается? - изумлялась Яна. - Катька знает, что здесь живет ее папаша? А-а! Так это вообще гарем вытанцовывается. И Катькина мама, и вторая жена его отца живут вместе: многоженец! Ух, зла нет. Да при чем тут, если разобраться, зло? Это тихий ужас! Катькин отец живет на две семьи! Кошмар! Ужас! Жуть! Ах! - здесь Яна обомлела так, что остановилась посреди тротуара. - Выходит, Катька наобманывала нам, что ее папаша в командировке?! Но смысл? Смысл в чем? Для чего она придумала историю с этой папкой и ключами? Почему рассказала ее именно нам? Нет, и как натурально она тогда изобразила расстройство! Плакала! Стеналась! Горевала! Хм, тоже мне, актриса из погорелого театра. Дрянная девчонка! И с этой вруньей я училась семь лет? Фу, позора у нее выше крыши. Все, бегу к Миреку и все ему расскажу. Вот какая у меня интуиция. Если б не пошла в тот двор... если б не поговорила с бабками...".
И Яна помчалась к Мирославу.
Примчалась быстро. Он как раз вставлял ключ в замочную скважину; Костров уходил по важным делам: на дневную дискотеку в суперстильный клуб "Парадиз". Дискотека эта была несколько необычной: на ней не было музыки. Там подростки танцевали, но без музыки, без звуковых эффектов. Странно, но "Парадиз" приобрел со дня открытия дикую популярность из-за своей необычности.
- Мирка! Мирка! - крикнула выскочившая из-за угла взмыленная с растрепанными волосами и с глазами, горящими фанатичным блеском, Яночка.
- А? - повернулся мальчик, закрыв калитку.
