— Я боюсь не за себя, — сказал он, продолжая смотреть на нее так, словно она ненароком больно наступила ему на ногу. — Я не хочу, чтобы вся эта грязь коснулась Валентины, не хочу, чтобы ее имя трепали в газетах в связи с этим процессом.
— Это ужасно несправедливо, если из-за ошибок одного человека страдают невинные члены его семьи. Вам надо было думать об этом раньше…
— Моих ошибок? — эхом отозвался Лука. — Так, значит, моя дочь страдает из-за моих грехов? — спросил он, уставясь на нее сверкающим взглядом.
Джуд не видела причины отступать.
— Извините, если вам не понравились мои слова, но вы сами, по-моему, способствовали формированию дурного мнения о вас в прессе.
Сузив глаза. Лука смотрел на нее.
— Возможно, вы и правы. Но подумайте вот о чем, продолжал он безжизненным, невыразительным тоном. — Я был в парке и однажды разговорился с красивой девушкой… Она оказалась беременной. — Его глаза, холодные, как айсберги, смотрели на Джуд в упор. Чуть ли не на следующий день я узнаю, что у меня появилось дитя любви, а дом наполнился сочувствующими друзьями и газетчиками, сующими нос во все углы.
Глаза Джуд удивленно расширились.
— Да неужели все так было на самом деле? Как они могли? Это же нечестно.
В ответ на ее комментарий Лука откинул голову назад и рассмеялся.
— Неужели вы настолько наивны? — недоверчиво спросил он, перестав смеяться.
— Я не наивна, — обиделась она.
— Не возражайте. Знаете, ведь это очень редкое и ценное качество.
Джуд не обратила внимания на его последние слова, так как была поглощена обуревавшими ее мыслями. Ее ужаснуло само предположение, что частная жизнь может быть предметом для сплетен.
— И как же вы живете в таком окружении? Я бы замуровала себя в высоких стенах, вокруг которых ходили бы часовые.
— Конечно, это тоже выход, — согласился он.
— Но вам он не подходит?
— Я принимаю меры предосторожности. — Он пожал плечами. — Я просто не могу поступать иначе, однако мнения посторонних людей для меня мало что значат. Жизнь слишком коротка, чтобы растрачивать ее на такие мелочи.
— Вам повезло.
Он бросил на нее короткий пронзительный взгляд, подумав, уж не смеется ли она над ним. Но ее глаза выражали лишь задумчивую печаль.
— Вас разве заботит, что говорят о вас люди?
— Это заботит каждого… — начала говорить Джуд, потом со слабой улыбкой поправилась:
— За исключением вас, конечно.
— Значит, вы беспокоитесь о том, что скажут люди, если вы выйдете за меня замуж?
И что это он такое говорит? — подумала она.
— То есть вы хотите сказать, что у меня есть выбор?
Он по-волчьи ощерился и отрицательно покачал головой.
— Нет.
— Вы всегда считаете, что люди должны вам подчиняться, и неуклонно добиваетесь намеченной цели?
— У меня хозяйское отношение к жизни.
Джуд не знала, плакать ей или смеяться. Этот человек был невероятно самонадеянным!
— Я тоже раньше так считала, — начала она, но, услышав в своем голосе истеричные нотки, немного помолчала, перевела дух и продолжала:
— Могу вас уверить: люди, давно меня знающие, убеждены, что я не собираюсь выходить замуж.
— Тогда вы, со своей стороны, поступили бы честно, если бы убедили их в том, что внезапно и безумно влюбились в меня и после этого полностью изменили свои взгляды на брак.
Джуд сильно побледнела и покачала головой.
— Вы чудовище, — прошептала она.
— Конечно. Но думаю, что, если вы расскажете им историю своей неожиданной любви, они сочтут это весомой причиной того, что при обычных обстоятельствах они сочли бы выходкой сумасшедшего, заметил он с презрительной улыбкой.
— Я что-то не поняла. Разве я ответила согласием на ваше предложение? Или я что-то забыла? — Она бросила на него испуганный взгляд. — Почему вы выбрали меня? Зачем вам жениться именно на мне?
— У вас есть дети.
От непонимания у нее закружилась голова.
— Вас внезапно потянуло на семейный уют? Может быть, практичнее было бы… — Джуд засмеялась и коснулась ладонью лба. И что она такое говорит! Безумное предложение не могло иметь ничего общего с практичностью. Она глубоко вздохнула и продолжила более спокойным тоном:
— Не рациональнее ли… жениться на ком-нибудь, кого вы давно знаете, с кем вы уже…
