— Отчего же, знакомо, — кивнула она. — Но я удивлена, что оно знакомо и вам.
Лука с шумом вдохнул воздух и смерил ее презрительным, холодным взглядом с ног до головы.
— Я не знаю, на что рассчитывали эти люди, оставляя своих детей на попечение безответственной девчонки-подростка.
Джуд не сразу поняла оскорбительное значение его слов. Она недоверчиво уставилась ему в лицо.
Неужели он серьезно решил, что она — приходящая нянька, да еще и подросток? Джуд невольно рассмеялась, и его брови неодобрительно сомкнулись.
Учитывая, что за последние четыре недели она повзрослела не меньше чем лет на двадцать, его замечание можно было считать почти комплиментом. Почти.
— Я не нянька, — сказала Джуд, ставя Эми на пол.
Малышка сделала несколько неуверенных шагов и ухватилась за кофейный столик, чтобы не упасть. — И не подросток, — добавила она, разминая запястье, которое затекло от статичной позы.
— Неужели вы не можете сделать так, чтобы дети успокоились? — спросил Лука, повышая голос.
— Дети всегда шумят, они по природе такие. — Хотя бы в этом Джуд хотела проявить компетентность. — И вообще, — продолжала она, решив сказать все честно и до конца, — я почти не делаю им замечания, они все равно меня не слушаются.
В ответ на столь откровенное заявление с ее стороны Лука пробормотал какую-то длинную фразу по-итальянски.
— Вы считаете, что у вас получится лучше? — Она чуть не заплакала. — Ну, давайте, покажите мне, как надо действовать!
Дети замерли, удивленно разглядывая импозантного и внушительного дядю, которому предлагалось поучить их уму-разуму. Воспользовавшись тишиной, Лука отобрал у детей объект их ссоры.
— Если вы не можете поделить эту штуку, лучше я возьму ее себе, — сказал он.
Джозеф уже открыл рот, чтобы недовольно заорать, но замолчал, остановленный строгим взглядом черных глаз. Джуд, хотя и разозлилась, что Лука узурпировал ее права воспитательницы, внутренне позавидовала его самообладанию и способности внушить уважение.
Здорово у него получилось, мигом послушались!
— У вас есть ящик или коробка для игрушек? (Две светловолосые головки согласно кивнули.) — Давайте-ка соберем все в ящик, иначе кто-нибудь споткнется и ненароком свернет себе шею.
— Нельзя разговаривать с детьми подобным образом, — прошипела Джуд.
Он бросил взгляд на ее руку, которую она положила ему на плечо, чтобы привлечь его внимание.
— Как нельзя разговаривать?
— Так строго, — объяснила Джуд-. — В последнее время малышам много досталось от жизни. Им нужны нежная забота и любовь, а не окрики и грубость. — Она опустила ладонь.
— Я не был груб, — возразил Лука. — Дети должны знать границы дозволенного. От этого они чувствуют себя защищенными.
Джуд в растерянности смотрела на него. Она призналась себе, что все, что он говорил сейчас, досконально должна была бы знать сама. Более очевидные истины трудно вообразить. В теории все как будто очень просто, но на практике… На практике все оборачивалось совсем не так, как должно было. Особенно когда в процесс воспитания вмешивалось сердце.
Я не могу относиться к ним объективно, так как слишком их люблю, сделала она неутешительное заключение.
— Все равно, нельзя было говорить с ними… так резко, — упрямо повторила Джуд.
Его бровь выразительно поднялась вверх. Он кивнул головой в сторону детей.
— Они выглядят напуганными или обиженными?
Обычно Джуд охотно признавала свою не правоту, но на этот раз начала спорить:
— У детей этого сразу не поймешь.
Оказывается, легко возненавидеть человека, у которого все получается так быстро и эффективно, думала она, наблюдая, как близнецы послушно выполняют его команду. Причем весь их вид говорил о том, что это занятие доставляет им огромное удовольствие.
Джуд была в растерянности. Великий повеса и плейбой был не только способен организовать детей, но еще и знал о них гораздо больше, чем она сама.
— Если у этого ребенка есть детская кроватка, — сказал он, указывая на Эми, — положите ее туда.
Вот ведь, черт побери! — думала Джуд, укладывая Эми. Ведь я сразу же, без рассуждений послушалась его. Он вымуштровал и меня! Это ужасно!
