Анника развернулась и выудила блокнот и ручку из лежавшей на заднем сиденье сумки.
– Кто у нас подозреваемые?
– Понятия не имею, – ответил Бертиль Странд и громко простонал.
«Сааб» доехал до Эссингеледен, неимоверно узкой кольцевой автострады Стокгольма, которая сейчас, естественно, была полностью забита стоявшими машинами.
– Мы будем добираться туда целую вечность, – сказал он и перевел рычаг скоростей в нейтральное положение.
Анника не смогла сдержаться:
– А чего ты, собственно, ожидал? Это же Янов день.
Фотограф перекрыл доступ свежего воздуха в салон, и стекла сразу же запотели. Дворники продолжали трудиться в равномерном ритме, левый скрипел каждый раз, когда достигал самой высокой точки. Анника закрыла глаза, постаралась избавиться от воспоминания о том, как звучал голос Томаса, и не дававшего покоя неприятного ощущения, сосредоточилась на дожде, дворниках и шуме системы климат-контроля, напоминавшем дыхание астматика.
«Летний дворец», – подумала она, – большой семейный проект «ТВ Плюс», дискуссионная и развлекательная программа с гостями и артистами. Возвращение Мишель Карлссон в прайм-тайм, реванш телезвезды. Собственно, она была довольно способной».
– Что ты думаешь о Мишель? – спросила она.
Бертиль Странд крутил головой так, словно она сидела на шарнирах, искал брешь в транспортном потоке.
– Небольшого ума, – ответил он. – Ничего впечатляющего. Мишель неплохо смотрелась, когда вела детские программы и телевикторины, но что касается дискуссионных шоу, где она тоже пыталась проявить себя, ее успехи оставляли желать лучшего. Там она ничего не могла.
Анника сама удивилась, какое негодование вызвали у нее его слова.
– Ну не скажи, – возразила она. – Мишель отработала на радио и телевидении десять лет. Чему-то она, наверное, научилась за такое время.
– Заискивающе улыбаться в камеру, – ответил Бертиль Странд. – Пожалуй, невелика наука?
Анника покачала головой, не в силах протестовать. И сама часто использовала примерно те же самые аргументы, обсуждая журналистику с Анной Снапхане.
– Моя лучшая подруга на телевидении уже десять лет, – сказала она. – Это гораздо сложнее, чем кажется.
Бертиль Странд протиснулся на автостраду перед зазевавшимся «лендровером». Его водитель нажал на клаксон.
– Судя по всему, это действительно дьявольская работа, – заметил фотограф. – Масса техники, которая постоянно ломается, и толпы идиотов, бегающих вокруг.
– Напоминает «Квельспрессен». – Анника посмотрела в окно. Сидевший в «лендровере» парень показал ей средний палец.
«Чем я, собственно, занимаюсь? – подумала она. – Еду с самовлюбленным придурком фотографом делать репортаж о каком-то заурядном преступлении, бросила Томаса и детей, единственных, кто по-настоящему мне дорог. Надо же быть такой дурой».
– Там просвет впереди, – сказал Бертиль Странд, прибавляя скорость.
Анника достала свой телефон и набрала номер.
Полиция отдала приказ выключить все мобильники. Анна Снапхане не сомневалась, что она выполнила его, поэтому вибрация в кармане куртки вызвала у нее легкий шок. Она села в кровати, пульс резко зачастил, до нее дошло, что она, вероятно, задремала. Забытый во внутреннем кармане непромокаемой куртки телефон жужжал как гигантское насекомое. Она небрежно смахнула волосы с лица, ощущение во рту оставляло желать лучшего. Потом выбралась из-под одеяла и, дотянувшись до куртки, достала телефон. Недоверчиво посмотрела на дисплей, номер ей ничего не говорил, она колебалась. Что это было? Может, какая-то проверка?
Анна нажала на кнопку ответа и прошептала опасливо: – Алло?
– Как дела? – услышала она звучавший словно издалека голос Анники Бенгтзон. – Ты жива?
Анна Снапхане всхлипнула, прижала руку ко лбу, надавив пальцами на источник боли, прислушалась к шуму, доносившемуся до нее из трубки, – тихий шелест, звук мотора и отголоски гудков проезжавших мимо машин.
– Едва, – прошептала она.
– Мы слышали о Мишель, – сказала ее подруга. Она говорила медленнее, чем обычно. – И сейчас на пути туда. Ты можешь разговаривать?
Анна тихо заплакала, соленые слезы попадали в микрофон.
– Думаю, да, – выдавила из себя она.
