Я: "Союз ученика со старцем — добровольный и в этом смысле свободный. Если отец Димитрий находит неудобным для него следовать некоторым Вашим советам, хочет решать такие вопросы сам, то тем самым делает свободным и Вас. Связь порывается".
Отец Силуан: "Он сам меня назначил своим старцем. Мне уже нельзя было отказаться. При постриге Владыка передал его мне заочно… А теперь я считаю, что нужно еще потерпеть. Само дело покажет".
Я: "Отец Димитрий говорит, что неправильно спрашивать у старца указаний на такие подробности (детали), как например, где жить, куда ехать. Нельзя же пользоваться старцем как оракулом".
Отец Силуан: "Что же он, наши молитвы сравнивает с оракулом? Дешево же он нас оценил.
Пусть он живет по-своему, как хочет. Опыт его научит. Он потерял веру, а без веры пользы не будет. Получится как в песне про Луку ("К тебе за советом приехал я, кум", и так далее)".
Я: "Отец Димитрий просит меня "не вступать с ним в спор" ".
Отец Силуан: "Какая нужда нам спорить. Напишите ему, что мы не будем его разубеждать. Когда я увидел, что он не хочет послушаться совета, то в конце я ему сказал, что пусть живет, где хочет, лишь бы хранил себя, жил по-монашески. Время, говорю, трудное. Я видел, что если с ним поступить строго, то он возмутится".
Вспомнили мы:
"Учителю, что сотворю?" Господь: "Заповеди веси". Юноша: "Это я от юности все знаю. Скажи мне большее". Господь, возлюбив его, рече: "Продай имение… и следуй за Мною". Он же, "дряхл быв, отъиде скорбя".
Из Патерика. К Пимену Великому пришел брат просить благословение устраивать вечери любви для братий-монахов. Преподобный благословил. Старший брат преподобного Пимена — Авва Анувий, узнав, сделал замечание Пимену за немонашеский совет. В другой раз пришел тот же брат к преподобному Пимену. Святой, уже в присутствии Аввы Анувия, спрашивает: "Ты зачем приходил в прошлый раз?" Ответ: "За тем-то". Преподобный Пимен: "А я что тебе сказал?" Ответ: "Ты благословил". Преподобный Пимен: "Это я по ошибке. Невнимательно выслушал. Немонашеское дело устраивать вечери любви. Оставь это". Брат, со скорбию: "Я другого ничего делать не могу", — и ушел. Тогда Авва Анувий: "Прости". Преподобный Пимен: "Я видел, что он не послушается, если ему запретить, потому и благословил, чтобы он делал это с мирною душою".
К Антонию Великому пришли братья, спрашивают: "Как спасемся?". Великий Антоний: "Делайте то-то". Ответ: "Не можем". Преподобный Антоний: "Делайте тогда то-то". Опять ответ: "Не можем". В третий раз святой: "Ну тогда делайте то-то". Ответ: "И этого не можем". Преподобный Антоний к своему послушнику: "Свари им кашицу и отпусти с миром". И Священное Писание говорит, что и пророки дают советы "по сердцу" вопрошающего.
Я не хочу Вас опечаливать. Но Вы сами подняли вопрос о противоречиях в советах старца отца Силуана. Если бы Вы действовали с верою по первому совету, то не имели бы места противоречия<…>
Сказал я отцу Силуану и еще одну вещь. Говорю: "Мне очень трудно писать или говорить отцу Димитрию, когда я вижу, что он нас понимает по-своему. Он думает, что наши советы объясняются тем, что мы заинтересованы удержать его в Русской Церкви. Некоторые действия наши он понимает не как желание ему помочь, а, скорее, наоборот".
Отец Силуан: "У меня никогда и в мыслях этого не было. Для меня все равно, что греки, что французы, что русские, что евреи. Я всем желаю только спасения. Заступаться за Русскую Церковь я тоже никогда не думал. Он спросил меня, что делать, куда ехать? Я по молитве сказал ему. А по-человечески я не знаю, где какие условия".
Афон, 7 (20) апреля 1936 г.
