Михаил Афанасьевич начал писать картины. Работал он много, продуктивно, и с большим удовольствием — вот только свои картины он никому не показывал. Только дочке. Но она была совсем маленькая, и все папины художества были для нее одинаково красивые.
Чердак его дачи постепенно заполнялся аккуратными ящиками с картинами. К удивлению домочадцев, Михаил Афанасьевич не только никому их не показывал, но даже ящики с ними закрывал на замки и опечатывал, словно это были секретные документы. С каждым днем их становилось все больше и больше. Никто не мог понять, что происходит.
Вот и сейчас семейство Михаила Афанасьевича с его друзьями ударными темпами поглощало шашлык, коньяк и салаты. Сам он в разгар веселья ушел с мольбертом на берег реки — метрах в ста от веранды, где все сидели, и взялся за кисти. Компанию ему составляла только дочурка — Машенька.
— Класиво!!! — Машенька захлопала в ладоши и начала подпрыгивать на месте, когда увидела на холсте очертания берега, заросшего пальмами и какими-то странными деревьями. Еще ей очень нравилось море, человек в море и то, как все это появлялось на холсте.
Словно по мановению волшебной палочки — раз, и показалась пальма. Еще секунда, и очередная волна разбилась о прибрежный песок.
Михаил Афанасьевич, одетый в просторный халат и мягкие домашние тапочки, внимательно присмотрелся к картине и неуловимым движением руки переместил небольшую точку в нескольких километрах от берега прямо к линии прибоя. Это оказался молодой человек. Как такое возможно, ни Машенька, ни даже Михаил Афанасьевич — не знали. Даже не думали об этом.
— Папа, ты всегда людей рисуешь! Да!
— Да доча. Я рисую молодых, интересных людей. Людей, которые еще не успели стать серыми. Людей, которые мечтают.
Михаил Афанасьевич внимательно присмотрелся к молодому человеку на картине. После этого он смешал желтую краску с оранжевой, взял получившуюся смесь на кончик кисти и добавил ее к изображению парня.
Вместо того, чтобы растечься оранжевой кляксой по холсту, изображение, словно губка, впитало эти краски, и вокруг фигуры появилось едва заметное свечение.
Рауль лежал на животе. Сил для того, чтобы перевернуться у него уже не осталось.
Рауль был прекрасным пловцом. Сильным и опытным. Но самонадеянным. На спор он взялся переплыть с острова Пальмос на соседний остров — Гальваго. Кто же знал, что между ними проходит настолько сильное течение!?
Рауля снесло направо, после этого стало уносить в открытый океан. Что он мог поделать с этим? Многое. Все, на что было способно его молодое, сильное тело, было отдано борьбе со стихией. Рауль был опытным пловцом, и в какой-то момент понял, что обречен навсегда остаться в океане. Слиться с этой стихией.
Даже когда к нему пришла мысль, что смерть неизбежна, он все равно продолжал бороться. Бороться несмотря ни на что. В какой-то момент его сильные руки не выдержали, и он стал погружаться в воду. Неохотно. Сантиметр за сантиметром — как вдруг оказался здесь!
Это было невообразимо. Это было чудо.
Еще удивительней было то, что он чувствовал это чудо внутри себя. Что-то теплое и радостное поселилось внутри него и согревало. Давало надежду. Стоило Раулю обратиться к этому новому ощущению, как он почувствовал Силу внутри себя. И абсолютную уверенность.
Покачиваясь из стороны в сторону, он поднялся и пошел в глубь леса.
— «На противоположной стороне острова находится отель. Я дойду до него», — думал он.
Неотвратимость. Он чувствовал это внутри себя.
— «К матери больше месяца не ходил. Скучает она. Зайду. Сегодня вечером».
— «С Марией помирюсь. Она ждет этого. Я тоже. Хватит ждать!».
Что-то еще забралось внутрь Рауля. Что-то большое и светлое. Он никак не мог осмыслить это, не мог даже передать ощущение, которое вдруг начал испытывать. В какой то момент он просто понял, что ИЗМЕНИТ мир вокруг.
Лиана заплелась вокруг его лодыжки, и он играючи разорвал ее — то, что раньше казалось немыслимым, теперь стало для него мелочами. Всего лишь какая-то лиана! Тропический лес словно покорился ему и перестал преграждать путь.
Если бы Рауль не был так увлечен новыми ощущениями, то заметил, что песок в том месте, где он совсем недавно лежал, поменял цвет, и стал немного более желтым и оранжевым.
