Редкие и почти уже вымершие «независимые» благотворительные организации стремятся за счет подобных «акций» заполучить максимальное количество сторонников, чтобы за счет них сесть на зарплату власти, т. е. фактически — продать их. Для этой цели им нужны люди, которые буду ходить под их флагами и всячески их продвигать. Чем больше людей — тем лучше. Будут ли это защитники Утриша или кришнаиты — им абсолютно все равно.
Маленьким и самым «голодным» благотворительным организациям проще за деньги нанять несколько «активистов», чтобы они раздавали листовки с разными смешными лозунгами, наподобие «расизм — плохо» (кстати, некоторые нацисты коллекционируют подобную макулатуру шутки ради). Они даже могут организовать концерт, или соревнование спортивное, формально посвященное какой-то глобальной проблеме, вроде борьбы со СПИДом. Но реальная польза для общества от этих акций их абсолютно не волнует. Потому что у них совсем другие цели.
Поддерживать протест в защиту Утриша таким организациям не хочется, потому что это испортит их отношения с властью. Как бы не кичились они своей «оппозиционностью», с властью никто из них не хочет ругаться. Это относится и к большим, раскрученным организациям либерального и нео-либерального толка. Само их существование зависит от финансовых ресурсов, контролируемых властью.
И все же, они могут вам помочь, даже денег подкинуть на аренду аппаратуры, полиграфию и многое другое. Чтобы показать видимость действия своему «электорату». Но вам это нужно?
— А здесь в чем прикол? — задумчиво спросил Славик.
— Под вывеской какой нибудь партии «Новая Россия», защита Утриша превратится в акцию политической партии «Новая Россия», а не в настоящую борьбу за Утриш. Понимаешь?
— Почему? Если помогать будет реальная политическая партия, авторитетная, с влиянием…
— Славик, ты головой думаешь? Что я перед этим тебе говорил? Никто из них по-настоящему бороться за Утриш не будет! Политическая партия поможет вам провести митинг под своими флагами, сделает репортаж об этом, а потом, без вас, договорится обо всем с заинтересованными чиновниками.
Своим согласием на управление протестом, управление защитой Утриша, вы дадите им возможность этот протест остановить. А как ты думал? Это бизнес. А политика — самый выгодный бизнес.[1](1)
— Илюха, по твоим словам выходит, что проще «забить» на все! — сказал Славик и разочарованно взялся за стакан с пивом.
— Славик, власть боится только одного — что однажды ее приказы перестанут выполнять и чиновники станут обычным людьми, такими как ты или я. Это могут сделать только люди. Самые обыкновенные люди. А совсем не партии или «общественные благотворительные организации».
Поэтому они боятся людей. Боятся даже намека на то, что люди выйдут из под их контроля. Если хотите добиться чего-то реального — забудьте про партии и прочих проходимцев. Сами организуйте «мероприятие». Становитесь «правонарушителями».
— Сложно это.
— А как ты хотел? Запросто только у кроликов в период половой зрелости.
Славик и его друзья принялись по-заговорчески друг с другом переговариваться.
— Илья, мы встретимся?
— Легко. Мой телефон у тебя есть. Но запомни — не называй меня анархистом. Никогда и никому. Хорошо?
— Без проблем чувак.
Постепенно беседа стала совсем уж вялой, «ни о чем». Чувствовалось, что Славику с друзьями нужно о многом поговорить, но делать это в присутствии Ильи они не хотят. В конце концов, пиво было выпито, а танцпол манил своей энергией и раскрепощенностью.
— Ладно чуваки, я ворвусь в «слэм». Компанию составите?
— Что-то настроения нет, — ответил ему Бобер.
— Как хотите.
Илья попрощался и уже развернулся, когда Славик неожиданно позвал его.
— Илюха, хотя бы в этом году ты на КСП поедешь?
— А когда оно начнется?
— Весеннее уже прошло. А летнее через две недели начнется.
— В Змеином ущелье? Рядом с Анапой?
— Точно! Еще помнишь, даже странно…
— Я не знаю, как дела сложатся. Давай созвонимся?
— Ну давай. Только кажется мне, что ты в очередной раз «забьешь» на это кайфовое мероприятие. Оторваться хочешь? Реально оторваться?
— Конечно хочу!
