— Вроде да, — прочистив горло, прохрипел я.
— Расскажи, что произошло. Если сейчас не хочешь, то потом, — добавил он поспешно.
Но зная, как для него была важна Рита, я стал говорить. Кашляя, останавливаясь, что б перевести дух или справится с клыками, которые проявлялись под воздействием моей ярости, хрипя, но я все же смог рассказать о случившемся. Костя не произнес ни слова, он сидел с непроницаемым лицом, по которому иногда проходила судорога то ли боли, то ли гнева. Несмотря на плохое самочувствие, я не смог рассказать сухо и по делу. Единожды меня так захватили эмоции, что умудрился привстать, но тут же со стоном повалился назад. Сквозь мешающие говорить клыки и душащие слезы, я все же довел рассказ до конца. Мой мозг был воспален, воспоминания были противны, они делали меня больным, но отогнать их было не под силу. Я не мог смириться с такой нелепой, отвратительной историей. Я знал Риту совсем недолго, но то, что успел о ней узнать, говорило о том, что она светлый человек, готовая прийти на помощь даже такому как я. Такие люди не должны так паскудно умирать. Милая, красивая, ее одежда, как отражение внутреннего мира, всегда была светлой, она даже не успела еще настолько довериться мужчине, что бы отдаться ему. Между нею и Костей только начало зарождаться нечто теплое, чему я был свидетель. Но никчемные твари надругались и убили её. Да, жизнь чертовски несправедливая штука, но я знаю, как сделать так, что бы такое происходило, как можно реже. Всех преступников и садистов не перебить, но темных, этих безумных шакалов нужно уничтожать. И это не убийство разумных существ, это милосердие к матери-природе, устранение опухоли.
Меня начало трясти, тело сводить судороги, но я пытался встать, что убить… ррыах… убить! Дальше мое сознание потухло.
Когда очнулся, было уже темно. Значит провалялся без сознания или проспал весь день. Не знаю, сколько Костя колдовал надо мной, но жутко хотелось есть. А это совсем неплохой признак. Но тут я вспомнил, как недавно рвал зубами на куски темных и меня чуть не стошнило. Но через минуту, с удивлением, обнаружил, что есть все же хочется. Мага не было дома, но на расстоянии вытянутой руки расположились несколько бутылок. Взяв первую попавшуюся под руку, я напился из нее. По телу прошел легкий бриз, притупив физическую боль, с душой бы еще что-нибудь сделать. А то скулит. Но не стоит забывать, что мы не только высокоразвитые духовные существа, но и одновременно с этим — куски мяса. Наше плохое и хорошее настроение может быть обусловлено всего лишь наличием или отсутствием витаминов, особенностями обмена веществ и прочими физиологическими моментами. Поэтому стоило физически почувствовать себя немного легче, как меня стал смаривать сон. Тяжелые воспоминания не смогли меня настигнуть, я стремительно проваливался в темноту.
Сон был полон каких-то неясных, но гнетущих картин. Однако проснулся я по вполне прозаической причине — мне захотелось в туалет. Я сумел сесть на матрасе, но не успел порадоваться этому неожиданному успеху, как едва затянувшиеся раны от движения раскрылись, меня словно обдали кипятком. Боль была такая, что я подумал, что в туалет мне уже не нужно будет идти. Обошлось. Ноги должны быть более целыми, но и тут меня ждало разочарование, кто-то умудрился оставить широкую рану от колена до средины бедра. Осторожно встал, оказалось, что нога чувствует себя лучше, чем выглядит и мне все же удалось доковылять до уборной. «Ну, хоть член не откусили» — невесело усмехнулся я. Справив нужду, подошел к зеркалу. Как говорится, в гроб краше кладут. Нетрудно догадаться, что Кайлеб неоднократно применял тайное знание, что бы я быстрее восстанавливался, но вот хотя бы умыть мне лицо и не подумал. Так должен выглядеть беглец из ада. В крови с головы до ног, лысый, изможденный, одежда — сплошь багровые лоскуты. Скинув вещи, забрался в ванну. Видно, маг хорошо постарался, так как силы ко мне возвращались быстро. Я влез под душ и стал смывать кровь, бездумно наблюдая, как вода, сначала почти черная, примеряла на себя все более светлые тона и в конце концов остановилась на прозрачной, с еле заметным розовым оттенком. С превеликой осторожностью мне удалось вылезти из душа, не поскользнувшись и не раскроив череп. Из вновь открывшихся ран текла кровь, но я не обращал внимания, добрел до своего матраса, перевернул его более чистой стороной и упал спать.
