Право выбора - страница 41
Открытое пространство я пролетел за секунды, и вот уже вломился в переплетение деревьев. Нет, так не пойдет. От меня шума, как от бригады пьяных сталелитейщиков. Дальше я двигался более осмотрительно. Моё измененное зрение во многом способствовало удобству передвижения, а вот то, что на мне кроме кроссовок и трусов ничего не было, наоборот. Хвойный лес не проявлял ко мне гостеприимства, норовив уколоть обнаженное тело или ударить веткой по глазам, впрочем, сейчас меня это заботило мало. Я замер и стал ждать. Спустя секунд десять услышал всхлип, практически на пределе моего восприятия. Не будь я начеку, то не уловили бы этот звук. Немного откорректировав первоначальный курс, я продолжил движение. Снова крик. Уже намного ближе. Столько паники и страдания в нем было, что я понял — еще чуть-чуть и опоздаю. Не задумываюсь, к чему могу опоздать и, отогнав запоздалое воспоминание о том, что по ночам меня настойчиво просили не выходит даже на крыльцо, я побежал вперед так, словно от этого зависела чья-то жизнь…
На поляну я выскочил совершенно неожиданно для себя. Только ломился сквозь колючие ветви и вот уже стою на открытом пространстве. Несмотря на скрывшуюся за тучей луну, я смог разглядеть силуэт ребенка. Тихо всхлипывая, ссутулившись, малыш сидел спиной ко мне на противоположенной стороне небольшого свободного от деревьев пятачка. На мой оклик ребенок не отреагировал, и я стал приближаться к нему, попутно оглянувшись в поисках возможной опасности. Поляна представляла собой практически правильный круг, густо обрамленный плотно прижавшимися к друг другу елями. Не дойдя несколько шагов до ребенка я остановился. Неправильность ситуации бросалась в глаза. Если бы я был героем фильма ужасов, то зрители уже, наверняка бы кляли мою тупость и кричали бы: «нет, не делай этого». Поэтому вопреки первоначальному желанию подойти к ребенку вплотную, я двинулся к нему по дуге, что бы увидеть лицо. Луна скинула оковы туч и осветила поляну, я замер на полушаге — всхлипывания сменились хихиканьем. Дитя подняло голову с колен и широко улыбнулся мне, обнажая острые игольчатые зубы. То, что раньше казалось ребенком, при ближайшем взгляде, оказалось невысокой, тщедушной тварью с черной гладкой кожей, длинными тонкими руками, оканчивающимися четырехпалой кистью с когтями, круглой уродливой башкой с маленькими красными глазками и непропорционально большим ртом. Треск, сломавшейся совсем рядом со мной ветки, заставил посмотреть вправо. Едва увидев еще одну пару красных глаз, я рванул через поляну туда, откуда пришел. Тем временем черных уродцев становилось все больше, они, уже не таясь, вылезали на поляну, беря меня в кольцо. Когда до ближайших деревьев оставалось метра полтора, прямо передо мной вышла одна из тварей, не снижая скорости, я прыгнув «рыбкой», перелетел мерзкоскалющееся существо и пробил телом переплетенье веток. Перекувыркнувшись при приземлении, я, не оборачиваясь, побежал дальше, а в спину мне доносились визгливый смех и рычание.
Чертов лес, словно издеваясь надо мной, выбрасывал корни и ветви деревьев в мою сторону, преграждал путь поваленными соснами и оврагами. Противный, словно скрип пенопласта по стеклу, смех то догонял меня сзади, то слышался с боку или встречал на пути избранном к бегству. Твари издевались, они запросто могли меня поймать, но растягивали удовольствие. Запнувшись о поваленное дерево, я покатился кубарем и вывалился на еще одну поляну. Если предыдущую можно было сравнить с жилищем рачительной хозяйки, то эта более походила на логово неряшливого холостяка или на комнату в общежитии. Из местами перевернутого и вырванного мха, покрывавшего поляну, торчали несколько мелких пеньков, раньше бывших то ли крупным можжевельником то ли очень молодыми елями, сверху то и дело валялись ветки и щепки. Я вскочил и заозирался, машинально отметив, что несмотря на темноту, стал лучше видеть. После чего начал отступать в центр поляны.
Не спеша, с разных сторон меня окружали черные твари. Они обступали меня, периодически нестройно, но чертовски мерзко подхихикивая. Полностью сомкнув кольцо, они замерли, а затем по одиночке словно играя в «яяя» подскакивали, наносили короткий удар когтями и возвращались в кольцо окружения. Смех закружился вокруг меня, я пытался отбить атаки, но обилие тварей не оставляло мне шансов, ни одна, так другая доставала меня желтоватыми кривыми когтями. Боль и отчаяние загнанного зверя, нараставшие во мне, вдруг в одно мгновение сменились яростью. Не уловив изменений, черный уродец подскочивший ко мне и с воем откатился в сторону, прижимая худощавые ладони к разодранной когтями морде. Злость и азарт клокотали во мне и, вскипев, вырвались наружу, явив загонявшим меня существам поблескивающие огнем глаза, острые когти и клыки, обнаженные в хищном оскале. «Ну что же вы не нападаете?» — прошипел я улыбнувшись. Некоторые отступили под давлением моего взгляда, но сразу несколько в этот момент набросились сзади. Одной твари удалось вцепиться мне в спину, вторую я встретил сильным ударом когтей. Затем тут же схватил тварь, пытавшуюся оседлать меня и, не обращая внимания на истошное верещание и вонзившиеся в спину когти, с силой отшвырнул ее в сторону собратьев и следом ворвался в окружение. Орудуя ногтями и, кажется, зубами, я крутился в толпе. Тщедушные, но цепкие тела черными волнами накатывали на меня и грозили вот-вот накрыть с головой. Но я снова и снова пробивал брешь в их строе и нападал сам. В очередной раз раскидав их по сторонам, я отступил, все тело покрывали порезы разной глубины, вместе с кровью уходили и силы. Но я чувствовал, стоит мне побежать, и странные метаморфозы, произошедшие со мной, повернутся вспять. Пропадут когти и зубы, сила и азарт покинут меня, и тогда, я буду разодран на части. Поэтому собрав остатки звериной яростной натуры, так неожиданно проявившейся во мне, я зарычал и бросился в толпу. Черные твари вздрогнули и с визгом метнулись в стороны. Самого нерасторопного я успел зацепить когтями по спине, но тот, подвывая, все же вскочил на ноги и побежал вслед за остальными. Издав еще один рык, на который ушли остатки сил, я присел на землю. Полянка была похожа на место боевых действий, что в общем соответствовало действительности.
