— Ну вот и все, — я не выдержал напора эйфории и широко улыбнулся.
— Вот и все, — эхом отозвалась женщина.
— Простите, что улыбаюсь, должно быть это выглядит неправильно. Но на нас так действует кровь, к тому же мне опосредованно досталась та штука, которой мы поили охотников.
— Ничего. Но Ваша скульптура меня пугает.
Я глянул на «куклу», действительно даже самому стало не по себе. Но как мне было выиграть время, что бы нанести смертельный удар противнику, который заведомо сильнее меня?
От размышлений, я был отвлечен шумом шагов снаружи.
— Делайте, что хотите, но не пропустите сюда никого.
Хозяйка дома скрылась, но вскоре появилась снова. Руса она не смогла остановить. Несколько мгновений мне казалось, что он бросится на меня.
— Что здесь случилось? — холодно спросил он.
— Справедливость, — вместо меня твердо ответила Тамара Михайловна.
Рус не смог скрыть своего удивления, не каждый готов принять, что справедливость может выглядеть вот так, не сияющий карающий меч, а пол, залитый кровью, обескровленные тела, страшная «кукла». Но для женщины, потерявшей ребенка годилась и такая неприглядная справедливость. А что касается меня. То несмотря на кажущуюся жестокость, ничего из сделанного не было актом садизма или капризом больного сознания, даже скульптура из трупа охотника. Последнюю, я поспешил «разрушить», перерезав нити и положив тело на пол. А то все же похоже на работу маньяка, а не на тактический ход.
****
За окном поезда мелькали однообразные пейзажи — деревья, поля, опять деревья.
Я посмотрел на сидящего рядом Руслана, тот со мной почти не разговаривал с того самого момента, когда мы под покровом ночи тащили закапывать в лес трупы охотников, оставив Тамару Михайловну оттирать кровь. Потом Рус вернулся к уже заканчивающим гулять селянам, а я завалился спать.
Утром всех больше интересовал рассол, нежели от чего охотники так внезапно покинули деревню. А еще через день мы уехали. Рус достаточно окреп, что бы самостоятельно передвигаться. Мои же раны меня почти не беспокоили — организму было достаточно покоя и обильного питания, что бы восстановиться до приличного уровня. Шрамы, увы, останутся надолго, если не навсегда.
Насколько холодно со мной общался Рус, настолько же холодно с ним держалась знахарка. Не знаю, какие прегрешения или несчастья заставили ее сюда переселиться, но принцип гуманизма у нее в абсолюте не значился. Она была искренне признательна мне за помощь в осуществлении мести. С ней мы простились как с дальней, но любимой родственницей.
Я снова отвернулся и стал смотреть в окно. Картина не баловала разнообразием и я дремал почти всю оставшуюся дорогу.
Если Кайлеб хотел нас таким образом примирить нас с Русом, то облажался. Весь путь мы молчали, а на вокзале расстались с взаимным чувством облегчения.
Я сразу же направился в логово темных. Нужно удостовериться, что маг жив и его поездка увенчалась успехом. Поэтому я тут же набрал его номер.
— Привет, вы выбрались? Я завтра вернусь в город и пошлю туда группу.
— Если только похоронную. Бобик сдох.
Молчание на том конце трубке после этой фразы повисло так надолго, что я проверил не прервалось ли соединение.
— Завтра, идем в бар, там и расскажешь, — наконец созрел до ответа ошеломленный маг.
— Ок. До связи, — довольно усмехнулся я.
Странно, но темные коридоры бывшей школы вызывали приязнь. Я поспел как раз к ужину, не без труда найдя столик с соседями по комнате и работая локтями прошел раздачу еды и плюхнулся на сидение между Лехой и Яром (или Славой). Оборотни поприветствовали меня радушно, а рептилоид своей фирменной улыбкой сытого удава. Думаю, она тоже означает что-то хорошее.
Двоих других соседей не было. Шатаются где-то. Но братья оборотни болтали за четверых и вскоре я знал все новости. За время моего отсутствия город все больше захватывала анархия. Светлые ведут свои игры, нападая и отлавливая темных. Те, считая себя круче всех, вместо оттачивания навыков в спаррингах, уходили в город развлекаться охотой или убийством светлых. Наряды полиции усиленно патрулируют улицы… самые освещенные и многолюдные, поскольку сверхам, впрочем как и обнаглевшей шпане людского рода, оказалось совершенно наплевать на погоны и нападения на представителей власти стали нормой. Несмотря на это, магазины не закрывались, ночные клубы процветали, а люди ходили на свои надоевшие или же любимые работы.
