Понял. Как всегда, с опозданием.
Под фартуком мьюр щеголял жилеткой, составленной из квадратов, представляющих собой мои опыты в сфере вязания. Очень миленько смотрится, кстати. Правда, сочетание цветов немного режет глаз, но в общем и целом…
— Право, не вижу ничего предосудительного… — пробую подавить спор в зародыше. Магрит, не согласная на скорое примирение, снова щёлкает пальцами. Раз, другой, третий.
Спустя минуту комната оказывается переполненной. По крайней мере, так кажется мне, потому что в воздухе на уровне глаз барахтаются мьюры и мьюри, собранные если и не со всего Дома, то из большей его части. И все они в той или иной мере несут (или носят?) на себе результаты моих трудов.
Синие, зелёные, красные, жёлтые, белые, разнообразных форм и габаритов — так вот куда делись образцы вязания, которые я забросил в дальний угол за ненадобностью! Что ж, отрадно сознавать, что мои старания не пропали втуне. Юбочки, штанишки, жилетки, платки и боги знают что ещё красовалось на дёргающих лапками домовых.
Гордо улыбаюсь:
— А что? Очень симпатично.
— Симпатично?! Это ещё не всё!
Магрит начинает складывать пальцы щепотью, и я умоляюще взмахиваю руками:
— Достаточно!
Мой жест, сопровождённый кратковременной потерей контроля над изголодавшейся Пустотой, рушит магические построения, удерживающие в плену мьюров: со звуком рвущейся струны домовые шлёпаются на пол и, бодро семеня, кто на двух, а кто и на четырёх лапах, спешат вернуться к исполнению непосредственных обязанностей. И, как я догадываюсь по тихому ворчанию, некоторые весьма недовольны тем, что госпожа оторвала их от дел. В частности, кухонная мьюри (благодаря мне обзаведшаяся пёстрой вязаной юбкой), перекатываясь через порог комнаты, пробурчала: «Ну вот, овощи в маринаде перележали и теперь сгодятся только на корм скотине!» Под скотиной мог пониматься кто угодно, кроме меня разве что. По той простой причине, что не умею изменять свой облик, а следовательно, животным стать не могу.
Тем временем сестра продолжала излагать обвинения:
— Я уже не говорю о той жуткой рыбацкой сети, которую повсюду таскает на себе Тилирит!
— Рыбацкая сеть? — Настало время обижаться по-настоящему. — Во-первых, это шаль, и довольно красивая. Во-вторых, узоры, которыми она связана, повторяют фрагменты заклинаний, о которых мне рассказывала тётушка. А в-третьих…
— В-третьих, тебе пора менять сферу приложения усилий! — категорично заявила Магрит.
Недоумённо хмурюсь:
— То есть?
— Пойти подышать свежим воздухом, например.
— Уверяю вас, драгоценная: как только распогодится, я буду сутки напролёт проводить на этом самом воздухе, но пока зима не сменилась весной…
Сестра устало вздохнула:
— Если занятия с Тилирит тебя чему и научили, так это уходить от ответа самым поспешным образом.
— Это плохо?
— Замечательно. Но, прежде чем убегать от опасности, нужно хотя бы получить представление о ней, не так ли?
— Вы хотите сказать…
— Что моё предложение имело под собой серьёзные основания. У нас ожидаются гости, а Дом не прибран.
— О!..
Наконец-то настойчивость Магрит стала понятна: в моём непосредственном присутствии наведение чистоты можно было осуществить только примитивными средствами, то есть с помощью мётел и тряпок. А такая перспектива, по всей видимости, мьюров не устраивала, и они имели наглость обратиться к госпоже за содействием в их нелёгком труде.
Можно, конечно, встать в позу, но зачем? В лучшем случае испорчу настроение и себе, и сестре, а в худшем… Сам буду натирать полы восковой мастикой. В качестве наказания за беспочвенную гордыню. Ладно, так и быть, освобожу Дом от себя. На некоторое время.
Я отряхнулся, подняв в воздух осевшую на моей одежде пыль, и направился к шкафу. Магрит оценила мою «добрую волю» и поощряюще улыбнулась:
— Это ненадолго. И потом, уже вовсе не так холодно, как кажется.
— Угу, — согласился я, накидывая на плечи полушубок.
— Не дуйся, Джерон, тебе это не идёт. Я лишь попросила временно приостановить твои… вязальные опыты.
— Пока Дом не завален ими доверху? Вы это имели в виду?
— Гости нас засмеют. — Сие предположение излагается таким тоном, будто прецеденты уже имеются.
