Вот и получилось, что Ольгу к себе Данил взял – Сашка тогда уже с двумя женами жил, а у Данила только Иришка. Уговорить ее было трудновато – норовистая собственница возле мужа терпеть никого не собиралась. Однако – жутко хотела ребенка, и Данил этим воспользовался. Сам-то он из-за мутаций был бесплоден, а у Ольги от Сереги остался месячный пацаненок. Хоть один ребенок в семье, хоть не свой – и то радость… Правда, недолго Иришке радоваться пришлось – после гибели мужа у Ольги пропало молоко. Пытались ребятенку сухое разводить или сгущенкой кормить – плакал, ел мало, а потом и вовсе отказался. Так и умер через несколько месяцев. Жуткое время было. Данил даже сейчас, после двух прошедших лет, вспоминая – содрогался. Ольга слегла, одной ногой на том свете, другой – на этом. Иринка с ней несколько месяцев как с малым дитем кружилась, тянула из могилы, как могла. В те темные и жуткие месяцы они и сдружились, да так, что водой не разлить. Какая уж тут ревность, когда рядом, с другой стороны от мужа, лежит не соперница, а, почитай, сестра родная. Дорого та дружба досталась. Эх, жизнь, жизнь…
* * *
Выспаться Данилу не дали. Только начал задремывать – стук в дверь. Иришка заворочалась, приподнялась, нащупала в темноте мужа.
– Ты тут? Кого там еще принесло? Поспать не дают после смены! Всю ночь грибы резали… Откроешь?
Данил поцеловал ее в горячую со сна щеку, скинул одеяло.
– Открою, спи.
– Свет не включай только, Ольгу разбудишь…
Ольгу разбудить всегда было большой проблемой, но Данил все же ощупью добрался до двери и, приоткрыв ее, выглянул наружу.
В коридоре стоял Димка Слепой – парнишка лет двенадцати, исполнявший обязанности кого-то вроде почтальона Убежища. Димка был слеп от рождения – радиация постаралась. Но хотя вместо глаз в глазных впадинах слезились дрожащие мутные студенистые горошины, в коридорах и переходах он ориентировался превосходно. Перемещался, касаясь одной рукой стены, а тросточкой в другой руке нащупывал путь, бодро чесал вперед и, начиная с трех лет, ни разу не заблудился и не сбился с пути.
– Здрасьте, дядь Данил! Тебя полковник вызывает! – выпалил он.
Димка каким-то своим внутренним чутьем всегда безошибочно определял, кто перед ним стоит. Данил поражался – это какую же чувствительность надо иметь, чтобы так чутко держать несколько метров окружающего пространства и всегда знать, что происходит вокруг тебя?!
– Здоров, Димок! Ладно, передай, сейчас буду.
Данил закрыл дверь и с досадой вздохнул. Родионыч ему хоть и не начальство – сталкер птица вольная, сам себе начальник и по определению и по роду деятельности, – но игнорировать его вызов не стоило. Невежливо это по отношению к наставнику, придется идти. Сон, похоже, накрывался медным тазом.
В рабочем отсеке кроме хозяина уже сидели Герман и зампотыл Сычин. За свою маниакальную жадность и скопидомистость последний получил прозвище Плюшкин. Данил, когда-то в детстве прослушавший бессмертное произведение Гоголя на уроке литературы, был полностью с этим погонялом согласен.
Данил постучал, вошел, прикрыл за собой дверь. Кивнул, приветствуя обоих, посмотрел на Родионыча.
– Здравия желаю, товарищ полковник, – как-то так повелось, что к Родионычу он чаще обращался именно в такой форме, а не по имени-отчеству. – Вызывали?
– А, Данька! – полковник же оставлял за собой право называть своего двадцатиоднолетнего воспитанника так, как звал и в десять, и в пятнадцать. – И тебе не хворать. Давай-ка, ходи сюда, разговор есть.
Данил прошел, сел за большой прямоугольный стол с торца, напротив Родионыча, вопросительно посмотрел на полковника.
– Со стороны войсковых вчера ракета была, – по-военному, без предисловий, начал глава Убежища. – Желтая. Хрен знает, что у них там случилось, может, как тогда с «тареном», но посмотреть не мешает. Сходите с Санькой?
– Почему мы? – удивился Данил. – Случай-то рядовой. Пошлите вон из партизан кого. Нам завтра в ГБР, а потом сразу в рейд уходим.
– Рядовой – да не рядовой, – полковник встал, прошелся в проходе между столом и стеной, на которой висела карта района, снова сел. – Не волнуйся за ГБР, если надо, освободим. Ты куда в рейд-то собрался? Мимо войсковых не пойдешь?
