Голос его звучал уж больно сладко, видно, смекнул снабженец свою выгоду. Мастер Гримгор не обманул его ожидания, извлек из кошеля серебряный рубль и передал в широкую мозолистую руку. А еще достал цельный золотой червонец, но оставил пока при себе.
– Да ты посмотри на меня, какая немчура? – возмущенно воскликнул мастер Гримгор. – Сибирские мы!
К счастью, на улице уже стемнело, а возница смотрел исключительно на золотой кругляш в руках колдуна. Приглядись он получше к внешности самозваного сибиряка, точно усомнился бы.
– Есть кое-что, только вам это вряд ли поможет… – проговорил снабженец.
Мастер Гримгор принялся ловко крутить червонец между пальцев. Возница тяжело вздохнул и выложил всё:
– Нынче в недостатке устрицы – гады морские, да акульи плавники. Как царь-батюшка ввел в почет графа Джаярова, всё больше при дворе гадость эту кушают. Тьфу!
Мастер Гримгор широко улыбнулся. Он узнал то, что хотел, и даже больше, и с легким сердцем передал вознице червонец:
– Спасибо, служилый! Будем смекать, что к чему. Бог даст, с самого Дальнего Востока сих деликатесов привезем!
Колдун собрался уже спрыгнуть с повозки, но снабженец ответил:
– Так пока везти будете, мода на яства переменится! – После короткой паузы добавил: – Еще духи и одеколоны ароматные надобны. Уж больно много их в расход идет.
Мастер Гримгор хлопнул возницу по плечу и спрыгнул на мостовую. Полученные сведения были крайне полезными. Дело в том, что тела некромантов подвержены тлению. Издревле лемурийцы использовали мясо акулы и морепродукты, чтобы замедлить разложение. Ну а повышенный спрос на духи объяснялся необходимостью перебить запах мертвечины.
11
Неприятности у Тверской Заставы
Мастер Гримгор был чрезвычайно доволен сегодняшним вечером и собрался вернуться в свой постоялый трактир. Жена Степаныча обещалась испечь сладкие пироги с брусникой и черникой. Колдун после того, как едва не умер в своей чердачной комнатке, пристрастился к русской кухне и пропускать пироги не хотел. Расставшись с возницей, мастер Гримгор пошел по Петроградскому шоссе в сторону Москвы и вскоре заметил: происходит нечто непредвиденное. Парадный государев кортеж остановился, и на его золоченый хвост уже напирали повозки со слугами. Казаки оцепили процессию со всех сторон и не подпускали зевак. А еще кричали на возниц, прущих в Москву со стороны Петрограда. Пересвет Северский покинул досадный затор – его старичок мамонт летел по небу, подхваченный метелью и ледяным ветром.
– Низко пошел. Крышу не снесет? – пробасил прохожий мужик, высоко задрав голову.
Мастер Гримгор побежал вперед, в сторону Тверской. Но вскоре толпа сделалась плотной, пришлось продираться через нее, теряя время. Зато колдун узнал, что происходит.
– Слыхано ли это – поезд царев стопорить? – спрашивал кто-то с одной стороны.
– Депутация Тверскую Заставу перекрыла. Требуют с царем-батюшкой беседовать. Челом бьют да на бояр жалобничают.
С одной стороны, обыкновенное дело. Если есть в государстве бояре, то на них обязательно кто-нибудь в обиде. И кому же тогда жаловаться, если не царю? В общем, все логично, не стоит исследования, а значит, можно отправляться домой. От этих мыслей воображение мастера Гримгора сыграло с ним злую шутку, и он как будто ощутил сдобный запах брусничного пирога. С другой стороны, Изольда Мортенсен говорила, что троих ждет скорая смерть. Возможно, их просто сомнет и растопчет масса народа. Или всё сложней?
«Эх, не видать мне сегодня пирогов», – подумал мастер Гримгор и стал выбираться из толпы.
Вскоре колдун скрылся в подворотне, и уже через пару минут оказался на крыше углового дома у самой Тверской Заставы. Прислонившись к дымоходу, мастер Гримгор наблюдал за происходящим внизу. Со стороны Москвы прибывало людское море. Народ стекался со всех сторон, выливался сквозь триумфальную арку и заполнял все пространство Тверской Заставы. Царский кортеж застопорился в начале Петроградского шоссе и не мог заехать на площадь. Народ кричал, гудел и требовал царя так, что слышно было за версту. Сверху над площадью кругами ходили темные тучи, между ними то и дело пробегали разряды электричества. Видимо, волхвы из московского тайного приказа пытались остудить пыл граждан ледяным дождем. От этого толпа еще больше волновалась. Сдерживающие ее казаки тоже мокли, а потому злились. Их дрессированные плетки летали над головами горожан и больно жалили. Первым рядам все равно некуда было деться, их подпирало прибывающее людское море. Ситуация явно зашла в тупик и становилась угрожающей.
