.
Неприлично даже думать об этом. Я обязан хотеть быть рядом с беременной женой. Любой другой мужчина хотел бы. Я просто ненормальный, настоящее чудовище. Я обнимаю Джуд, целую и повторяю привычную ложь о том, как я рад за нее и что на этот раз все будет хорошо. Похоже, она мне верит — по крайней мере, думаю, хочет верить. Я спускаюсь в кабинет и смотрю в медицинском словаре, что такое фактор VIII. Это отнимает у меня довольно много времени, поскольку я не знаю, откуда начинать, но в конце концов выясняю, что речь идет о факторе свертываемости крови, одном из нескольких близких по своим свойствам веществ, пронумерованных от I до XII, которые отсутствуют в крови больных гемофилией.
Значит, Джон Корри не просто исследует болезнь крови, а ту же самую болезнь, что и его прадед Генри. И он думает, что я поверю в совпадение?
Первые выборы наследственных пэров проводятся сегодня и завтра. Они для тех, кто готов стать заместителем спикера или занять другие должности, и все члены Палаты лордов, которые принесли клятву, пожизненные и наследственные пэры, имеют право голоса. У нас соорудили настоящий избирательный участок, озадачивший некоторых старых наследственных пэров. Кое-кто из них никогда в жизни не голосовал. После смерти отца они унаследовали титул еще до того, как им исполнилось двадцать один, в то время возраст совершеннолетия, и не участвовали в выборах членов Палаты общин. Поэтому участок для голосования им так же непривычен, как Палата лордов будет непривычна для их потомков, и они понятия не имеют, что делать с бюллетенем для голосования. Я размышляю над тем, что растерянным новичкам придется не только поставить крестик в нужной графе, но выбрать из всех кандидатов пятнадцать самых достойных, пронумеровав их в порядке предпочтения, и пытаюсь представить не количество испорченных бюллетеней, а количество тех, кто сумеет со всем этим разобраться.
Нам объяснили, что избирательный бюллетень считается недействительным, если какой-либо номер в нем встречается более одного раза или вообще отсутствует, а также если он неразборчивый или неоднозначный. Мысль о неоднозначности меня занимает, и, направляясь в комнату для голосования вместе с Лахланом, я строю предположения, сколько бюллетеней попадут в эту категорию, а в скольких окажутся пронумерованными все тридцать три кандидата.
Результаты голосования можно будет посмотреть в пятницу, в канцелярии Палаты и в библиотеке, но ради них я приходить не буду. Меня устроит и понедельник. Или даже следующая среда, когда наследственные пэры начнут голосовать за наследственных пэров, за тех семьдесят коллег, которые останутся. Внезапно я вспоминаю о мантии Генри.
— Как вы думаете, я смогу продать свою мантию? — спрашиваю я Лахлана.
— Понятия не имею, — отвечает он. — У меня уже есть одна. Ей двести лет, и она расползается по швам. Никто ее не купит.
Владеть древней мантией имеет смысл только в том случае, если она все время принадлежала вашей семье. Носить старое, потрепанное одеяние — это очень почетно. Когда королева приходила открывать сессию парламента, я видел юных пэров, гордо входивших в зал в побитых молью древних облачениях, на которых белый мех выглядел так, словно его жевала свора собак.
— Будущее у них одно, — печально произносит Лахлан. Он имеет в виду количество рядов горностаевого меха, в зависимости от ранга. — Все эти старые мантии отправятся на свалку, потому что ни у кого не будет права их носить. Останется компания из пожизненных баронов с двумя рядами кролика.
— Вас изберут, — говорю я ему, хотя сам совсем в этом не уверен. — Вы еще много лет будете приходить на официальное открытие сессии.
Он качает головой. Я уже несколько недель не видел его улыбки.
— Следующей будет одежда. Ставлю десять фунтов, что в две тысячи втором году никто больше не будет носить мантии.
Я принимаю пари, хотя думаю, что он прав. Пэры, не имеющие собственных мантий, берут их в аренду или напрокат в фирме «Ид и Ревенскрофф» на Ченсери-лейн. Стоимость проката превышает 100 фунтов, и я не мог бы себе этого позволить, не будь у меня мантии Генри. Продав свою, я на вырученные деньги смогу оплатить полет в Соединенные Штаты. Потом я вспоминаю, что не могу никуда лететь, поскольку нельзя оставлять Джуд. Вот что она имела в виду, когда говорила, что я не
