Праведники - страница 176

Монро-старший сделал паузу и обвел испытующим взглядом всех присутствующих.

— И потом, Уильям, ты не можешь сказать, что мы ведем себя как банальные убийцы и головорезы. Каждому из избранных мы отдаем последнюю дань уважения и любви. Ты не хуже меня знаешь, что перед тем, как лишить человека жизни, мы кололи ему обезболивающее. Увы, в ряде случаев нам приходилось инсценировать преступление, и тогда умирающий испытывал некоторые страдания, но я хочу, чтобы ты знал — мы шли на все, чтобы не допустить этого!

Уиллу вспомнилась смерть Говарда Макрея. Его всего исполосовали ножом, чтобы это выглядело как обычная бандитская разборка. Вспомнил он и про одеяло, которым был укрыт труп. Та женщина, с которой он говорил в Браунсвилле, кажется, целую вечность назад, уверяла его, что одеяло уже было на Макрее, когда она его обнаружила. Она предположила тогда, что это была странная прихоть убийц. И оказалась права.

— Задумайся, Уилл, над тем, что грядет. Мир без войн и человеческой подлости, мир без голода и унижений. Мир, которому не будет конца. Поставь себя на мое место. Что бы ты сделал, если бы знал, что можешь дать начало этому миру? Неужели ты упустил бы такой шанс? Неужели не счел бы своим священным долгом воспользоваться им?

Апостол замолчал. Уиллу казалось, что силы вот-вот оставят его, и он рухнет на колени перед этим человеком, который был его отцом. Не потому что он ему поверил, а потому что все это оказалось выше его сил. В детстве, набегавшись по пляжу или накупавшись, он всегда шел домой, опершись о сильную руку отца. Теперь ему не на что было опереться.

Умом Уилл понимал, что отец безумен. Вопрос был лишь в том, когда эта болезнь у него началась. Может быть, еще в юности, когда он впервые повстречался с преподобным Джимом Джонсоном. Может быть, позже. Но Уиллу было совершенно очевидно, что это безумие, один из тех диагнозов, которые ставят в психиатрических лечебницах.

Но где-то в самом углу его сознания ворочалась и другая мысль. Концепция о цадиках, которую он считал бредовой и поначалу отказывался воспринимать всерьез, нашла фактическое подтверждение во всем, что случилось в последние дни. Теперь пришел черед проверки другой, еще более бредовой на первый взгляд, концепции — о конце мира и наступлении эры Спасителя. Хасиды верили в мессию, христиане верили в мессию. Возможно ли, что тысячи священнослужителей и сотни миллионов верующих ошибаются? Его отец… Еще вчера Уилл без колебаний назвал бы его истинным интеллектуалом. Он был умен и высокообразован. И если даже такой человек, как отец, со всем его природным скептицизмом, уверовал… Прав ли будет Уилл, если не последует его примеру?..

В конце концов, он ничем не сможет помочь тридцати пяти избранным. Их уже нет в живых. И отыскали их хасиды и отцовские сектанты по священным книгам, написанным тысячи лет назад. Не является ли это доказательством того, что все легенды о праведниках, их предназначении и конце света — святая истина?

Другими словами — а если отец прав?

Уилл увидел, как человек с пистолетом торопливо взглянул на часы и выразительно посмотрел на отца.

— Да, да… Мой друг прав, Уилл. У нас мало времени. Очень мало. Мы должны успеть. Но прежде я хотел бы еще кое-что открыть тебе. Все, что я сказал раньше, — это важно, но абстрактно. А теперь я скажу то, что касается непосредственно нас. Тебя, меня, Бет…

— Говори…

— Господь не случайно так устроил, что все мы оказались причастны к его планам. Ты расследовал гибель Макрея и Бакстера, писал свои статьи… Думаешь, это простое совпадение? А то, что я сейчас здесь? А то, что именно Бет оказалась беременной последним из праведников? Нет, Уилл, у Бога не бывает ничего случайного. Это, как бы сказали иудеи, бешерт — то, чему суждено быть. Это судьба, Уилл.

— О чем ты?

— О тебе, сын. Господь избрал тебя для исполнения финальной миссии. Ты до сих пор не понимаешь? Господь хочет, чтобы все закончилось тем же, с чего когда-то начиналось. Ты помнишь, конечно, чего потребовал Господь от Авраама?

Уилл похолодел. Он вспомнил.

— Принести в жертву сына… — прошептал он.