Открывая дверь в палату Джоела, она углядела на другом конце коридора, у бачка с водой, доктора Краусса, невролога. Торопливо усадив Ханну у постели сына, Одри выбежала в коридор.
— Здравствуйте! — крикнула она. — Можно вас на минутку?
Бледный долговязый Краусс, одетый в двубортный коричневый костюм, недоуменно обернулся, явно не понимая, кто и зачем его окликает.
— А, здравствуйте, миссис Литвинов! — узнал он Одри, когда та подошла поближе.
— Я уже десять дней добиваюсь встречи с вами, — сказала Одри.
— Неужели? — Доктор Краусс допил воду и нагнулся, чтобы налить еще. — Так не годится. Но почему вы не позвонили в мой офис и не записались на прием?
— Я хотела поговорить о том, что происходит с моим мужем.
— Конечно. — Вода в бумажном стаканчике переливалась через край, и теперь доктор держал стакан на вытянутой руке, чтобы не забрызгать ботинки. — Только, боюсь, сейчас не самое подходящее время…
— Меня беспокоит курс лечения, который ему определили.
— Запишитесь на прием, пожалуйста.
— Он здесь уже две недели, но ничего не изменилось.
— Мою секретаршу зовут Пэм. Позвоните ей…
— Я хочу поговорить с вами прямо сейчас.
Доктор Краусс расхохотался, как Санта-Клаус из универмага:
— Хо-хо-хо! Ну ладно, что же конкретно вас беспокоит, миссис Литвинов?
— Думаю, Джоела лечат недостаточно интенсивно. Я нахожусь здесь постоянно, и большую часть времени он просто лежит бревном…
— Если не ошибаюсь, Джоел проходит весьма серьезный курс физиотерапии…
— Да, но этого мало. Как насчет методов, о которых я прочла в Интернете? Сенсорная стимуляция, джитерапия? Почему он не получает всего этого?
Доктор Краусс устало потупился: ему опять предстояло заполнять бездонную брешь между медицинским знанием и претензиями родственников.
— Видите ли, миссис Литвинов, очень многие так называемые терапии, о которых пишут в Сети, не имеют или почти не имеют научного обоснования.
— На днях я читала статью о каком-то враче — не о шарлатане, о настоящем враче, — так вот, он вживляет электроды в мозг пациентов, находящихся в коме, и больные начинают реагировать.
— Потрясающе, правда? Но если копнуть поглубже, то выяснится, что у этих пациентов еще до начала лечения наблюдалась реакция на некоторые раздражители…
Одри прервала лекцию:
— У меня не создалось впечатления, что вы делаете все, что в ваших силах.
— Поверьте, — доктор Краусс слегка покраснел, — вы ошибаетесь. Вряд ли в Америке найдется другое учреждение, которое предложило бы Джоелу более агрессивный курс терапии, чем наш. — По-петушиному закинув голову, он расслабил узел на галстуке. — Думаю, мы задали верные параметры, соответствующие нашим ожиданиям, и это очень важно.
— И чего же вы ожидаете?
— Ну, Джоел не молод. И он перенес тяжелый инсульт…
— Я в курсе, — перебила Одри. — Доктор Сассман считает, что никто не в силах предсказать, как пойдут дела у Джоела. Но надежда на улучшение сохраняется по крайней мере в течение года, и за этот год может произойти все что угодно, вплоть до полного выздоровления.
— Да-а-а… — Доктор Краусс примерялся разом и согласиться с мнением коллеги, и опровергнуть его. — В принципе доктор Сассман прав. Мы не можем доподлинно знать, как будут развиваться события. Но мы можем строить разумные предположения, основываясь на предыдущем опыте… — Он замялся. — Наверное, здесь не подходящее место для таких разговоров. Будет намного лучше, если мы побеседуем в моем кабинете, когда у меня будет больше времени…
— Нет уж, договаривайте!
Краусс тяжело вздохнул:
— Джоел находится в вегетативном состоянии. Каждый день пребывания в коме уменьшает его шансы на приемлемое качество жизни в будущем. Знаю, вы категорически против отключения вашего мужа от аппаратов жизнеобеспечения, хотя многие родственники в подобных случаях приходят к осознанию…
Одри ошеломленно таращилась на врача; еще немного — и глаза у нее вывалились бы из орбит.
— Да что с вами? — закричала она. — Или вы прогуляли тот день в колледже, когда ваши сокурсники давали клятву Гиппократа?
— Миссис Литвинов, я должен…
— А, — Одри резко взмахнула рукой, — да пошли вы.
