– Не знаю.
Занятия с Фрэнком все более увлекали Фика. Бити заметила Бернарду, что с тех пор, как в доме появился Фрэнк, они стати видеть старика чаще, а не реже, чего опасались вначале. Она боялась, что он постарается держаться подальше от ребенка. Но Фик заявил, что «пытливый ум» мальчика произвел на него большое впечатление, а «свежесть его мысли» способствует вдохновению. И теперь он давал Фрэнку уже два бесплатных урока в неделю. Разве мог ребенок где-нибудь еще получить такое образование? Конечно, Фрэнку везло за счет студентов Бэллиол-колледжа.
– Философия – это поиски мудрости, – глубокомысленно обратился Фик к Фрэнку, засунув большие пальцы под ремень брюк, как будто перед ним был битком набитый лекционный зал. – Это охота за сокровищами.
Он просиял оттого, что нашел удачную для шестилетнего ребенка метафору, правда, Фрэнка привел этим в замешательство.
– Это вовсе не любовь к Софи, как утверждают некоторые.
Фрэнк моргнул.
Смущенный тем, что шутка, обычно встречаемая подхалимскими смешками, не нашла отклика, Фик принялся развивать идею.
– Да, ну так вот, Фрэнк, философия – это исследование конечной природы вещей, или – посредством познания общих принципов – исследование идей, человеческого восприятия и даже этики.
Фрэнк посмотрел в окно, туда, где стояли и болтали его мать и Лилли.
– Давай-ка крутанем глобус, а, Фрэнк? Пальцем остановишь?
Тут Фик хлопнул себя ладонью по лбу:
– Ну, нет, не будем так легко сдаваться. Как тебе вот такое определение: философия – это охота за истиной? Знаешь ли ты, Фрэнк, что есть правда, или истина?
– Она всегда прячется.
Фик вытаращил сверкающие глаза. Его седые брови подскочили вверх.
– Молодец! Какой живой ум!
Живой ум тут был ни при чем. Фрэнк просто повторил, как попугай, одно из изречений своей бабушки: «Правда всегда прячется, пока по шее не даст».
– И что же от нас спрятано?
Фрэнк лишь моргнул.
– Ну же, Фрэнк, давай откопаем сокровище. Что за тайна от нас упрятана?
Фрэнк посмотрел в зеркало над каминной полкой и увидел в нем отражение разговаривавших на улице Кэсси и Лилли.
– Человек за Стеклом.
Проследив за взглядом Фрэнка, Фик обернулся к зеркалу и увидел в нем только своего ученика.
– Все чудесатее и чудесатее! [25] Вот это да! Молодой человек – метафизик. И на что же похожа жизнь в Зазеркалье?
Фрэнк снова перевел взгляд на Фика и вдруг смутился от пристального профессорского внимания. Фик подался вперед, теребя нижнюю губу большим и указательным пальцами. Фрэнк снова моргнул.
Фик откашлялся:
– То есть я хотел спросить, как же выглядит человек за стеклом?
Фрэнк слез со стула, подошел к столу Фика и показал на человеческий череп, скаливший зубы из-за подставки для ручки и чернил.
От волнения снежные брови Фика запрыгали.
– Боже! Да мальчик просто гений!
Лилли увела Кэсси со двора к себе в комнату наверх и поставила чайник. Из всех жильцов только у нее была кухонька, отгороженная от жилого пространства занавеской. Лилли, без пяти минут психолог-клиницист, сразу после приезда Кэсси в Рэвенскрейг предложила ей несколько бесплатных консультаций. Во время их бесед Кэсси старалась быть искренней, но ей казалось, что из нее слишком много хотят выудить, и она под разными предлогами старалась увильнуть от очередной запланированной Лилли сессии.
Лилли поставила перед ней чашку чая, от которой поднимался пар.
– Кэсси, тебя сегодня, кажется, что-то беспокоит.
– А, да, про Фрэнка думаю. Увидела в окно – какой-то он понурый у Перри сидит.
– Ты тревожишься за Фрэнка?
– Как же мне не волноваться? Всю дорогу переживаю. Ну, не все время, да это-то и плохо. Ну, когда у меня черная полоса, как Бити говорит, я даже забываю, что я его мать. Ну, я знаю – скажут, я плохая мать… черт, Лилли! Я просто разговаривала с тобой, а ты уже начала небось со мной эту сессию свою!
– Так и есть, Кэсси, мы просто разговариваем – две подруги.
– Так-то оно так, и все-таки, ты уже консультируешь меня, или мы просто чай пьем?
– Если хочешь, буду надевать белый халат.
– Я не это сказать хотела.
– Как раз это. Я хочу быть подругой тебе, помочь хочу. Не могу же я сразу замолчать, как только время истекло. Важно знать, кто ты, почему ты поступаешь так или иначе. А кроме того, я убеждена, что если у кого-то есть проблема, то она есть и у всех остальных людей. Слова – это часть жизни. И наверное, лучше разговаривать о том, как ты живешь, прежде чем у тебя начнется «черная полоса», как вы с Бити выражаетесь.
