Едва ли, однако, ему удалось поставить точку в этой истории.
I. Случ убежден в существовании «одного основного или первоначального текста, распространенного 28 ноября 1939 г. агентством Гавас, а затем опубликованного в «Revue de Droit International de Sciences Diplomatiques et Politiques», и его доработанного варианта, оказавшегося не позднее 23 декабря 1940 г. в распоряжении службы разведки и контрразведки при правительстве Виши, т. е. того варианта «речи Сталина», который впоследствии был обнаружен в Москве». На самом деле текст сообщения агентства Гавас, опубликованный 28–29 ноября французскими газетами, а затем перепечатанный в «Revue de Droit International…» (предположительно из газеты «Le Temps»), является отредактированной копией исходного текста, который получило это агентство. Представляет интерес сопоставить этот текст с тем, какой получило 28 ноября из Женевы немецкое агентство новостей «Auslandische Nachrichtenagenturen». Перевод на немецкий язык был закончен в 11 часов этого же дня. Случ упоминает о существовании немецкого текста, но ограничивается лишь замечанием, что «29 ноября МИД [Германии] направил посольству в Москве текст сообщения Гавас с просьбой информировать о реакции на него в официальных кругах СССР, а также обратить внимание Наркоминдела на желательность соответствующего отклика в советской прессе». Между тем в немецком переводе сообщения Гавас имеются разночтения с опубликованной французской копией, которую Случ использует как исходный («один основной или первоначальный») вариант. Ниже приводится немецкий перевод сообщения агентства Гавас (док. № 2), публикация в «Revue de Droit International…» (док. № 3), русский перевод текста сообщения агентства Гавас по французской копии из «Revue de Droit International…» с дополнениями и разночтениями, имеющимися в немецкой копии (док. № 4). Французский текст дается в переводе Случа (чтобы не усложнять без крайней необходимости анализ, хотя, в принципе, можно добиться более точного и согласованного перевода этого документа).
Решающим в обосновании Случем его отрицательного отношения к существующему тексту речи Сталина является следующий аргумент: «Исследователям неизвестны какие-либо документы или свидетельства, которые хотя бы в малейшей степени подтверждали подлинность приписываемой Сталину речи 19 августа 1939 г., содержащей, помимо всего прочего, большое число неверных и откровенно несуразных положений». На самом деле такие документы есть. Причем к основному из них и Случ обращается — для интерпретации положений сообщения агентства Гавас. Очевидно, что исследователю-профессионалу полагалось бы сделать отсюда необходимые выводы.
В сообщении агентства Гавас, распространенном 28 ноября 1939 г., приведены все основные положения секретного дополнительного протокола к договору о ненападении между Германией и Советским Союзом от 23 августа 1939 г. (док. № 5). Публикация в открытой печати, почти сразу же, содержания того тайного сговора между Сталиным и Гитлером, который советское руководство отрицало 50 лет, и есть прямое подтверждение подлинности сообщения агентства Гавас.
Секретный дополнительный протокол состоит из краткой преамбулы, четырех пунктов, указания места и времени заключения и подписей сторон. В преамбуле говорится «о разграничении сфер обоюдных интересов в Восточной Европе», что и представлено в центральной части сообщения агентства Гавас, в частности, во фразе «если мы примем известное вам предложение Германии о заключении с ней пакта о ненападении».
В первом пункте секретного дополнительного протокола зафиксировано: «В случае территориально-политического переустройства областей, входящих в состав Прибалтийских государств (Финляндия, Эстония, Латвия, Литва), северная граница Литвы одновременно является границей сфер интересов Германии и СССР. При этом интересы Литвы по отношению Виленской области признаются обеими сторонами». Соответственно, в сообщении агентства Гавас говорится: «Германия предоставит нам полную свободу действий в трех Прибалтийских странах» (выделено нами.
