В издательской аннотации к монографии скромно говорится, что «историк сумел непредвзято взглянуть на советско-польские отношения в их динамике».
К сожалению, в этот раз Мельтюхов не написал объективное исследование.
Начнем с самого простого — с асимметрии в использовании терминологии.
Так, описывая действия сторон в конфликтах 1918–1920 гг., автор использует следующую терминологию: Киев, Минск и Барановичи Красная Армия «освобождает» (с. 20, 49,70 и др.) или «занимает». Поляки же в монографии города и территории «захватывают» и «оккупируют» (с. 20, 24,26,28 и др.), только в отдельных случаях — «занимают».
Неоднократно описываются случаи жестокости польских войск и только один раз — советских. В последнем случае подтверждающая информация для чего-то взята из официального польского коммюнике. Очевидно, что подобную асимметрию при подаче материала нельзя объяснить незнанием — никому несложно взять с полки «Конармию» Бабеля или «Красный террор» Мельгунова и привести соответствующую информацию о том, что творили «освободители» на занятой территории. По терминологии Мельтюхова, даже украинцы из петлюровских соединений «захватывают» собственные западно-украинские города, а РККА эти города «освобождает».
Описание самого хода столкновения носит характер не исследования, а компиляции. При этом в оценке действий бойцов противоборствующих армий опять присутствует субъективность. Прилагательные автора таковы: красноармейцы воюют «мужественно», «стойко», «упорно», «ожесточенно», «героически», «умело» (с. 47, 59 и др.). Поляки же в описании автора просто воюют, как машины, не проявляя ни храбрости, ни трусости — вообще никаких человеческих чувств. Единственное найденное автором рецензии в книге Мельтюхова описание качеств поляков, которые мы можем отнести к человеческим чертам, — «мстительный вандализм» (с. 62).
Из исследования мы узнаем о сложностях Красной Армии со снабжением, тылами и коммуникациями, о каких-либо подобных сложностях Войска Польского данных нет.
Про заградотряды в армии Польши Мельтюхов упоминает, хотя они существовали короткое время в действительно критический период войны, а о таковых же в Красной Армии — нет, хотя там они были распространены на протяжении всей Гражданской войны.
Автор и не скрывает своего сожаления по поводу того, что РККА неудачно закончила поход на и за Вислу (с. 79).
В общем, прямо по Чапеку: «Их чудовищные зенитки стреляют по нашим доблестным летчикам, мирно бомбящим их поганые города».
Методология, которой пользовался автор, только в ряде случаев может быть признана научной. В отдельных случаях описание событий и явлений носит просто реферативный характер, обычно же авторская оценка неотделима от фактов повествования. Ряд оценок действий и мотиваций польской стороны, звучащих в изложении Мельтюхова как обвинение, вообще не подкреплены ссылками на источники и литературу (с. 20, 24, 26 и др.). Это может вызвать удивление, поскольку в книге «Упущенный шанс Сталина» метод Мельтюхова был классическим: факт, его разносторонняя историографическая оценка, рассмотрение разных точек зрения с опорой на документы, вывод, подкрепленный соответствующей ссылкой. В рецензируемой же книге позитивистский подход (сначала факты — потом теория и оценки) — редкое исключение.
Самый яркий пример однобокости подачи фактов и их замалчивания: при описании советско-польской кампании 1920 года не только не цитируется, но и не упоминается знаменитый приказ № 1423 Западному фронту от 2 июля 1920 года о «трупе белой Польши» и «счастье на штыках для трудящегося человечества». А ведь приказ является одним из ключевых документов, характеризующих суть войны, цели и задачи сторон.
В книге приводится непроверенная информация, взятая из советской литературы, о массовой гибели пленных красноармейцев в 1919–1922 гг. в польском плену — их якобы погибло 60 тысяч из 136 тысяч (с. 104). Вероятно, несложно было использовать соответствующую польскую литературу и документальные публикации по данному вопросу, в которых приводятся совсем иные цифры.
Декларации советского правительства в монографии всегда подаются как реальные побудительные мотивы действий и приказов верхушки РКП (б). Поляки же в книге, наоборот, почти всегда двуличны и коварны, постоянно прикрывают свои империалистические амбиции пространными красивыми заявлениями. Сейчас практически у любого исследователя есть возможность сравнить внешнеполитическую пропаганду и дипломатические маневры большевиков с их действительными замыслами в 1918–1920 гг. Необходимо подчеркнуть, что внешнеполитическая ложь вовсе не является какой-то специфической особенностью коммунистов: «Все государства маскируются, «с волками жить — по-волчьи выть» (И. Сталин, 1938 г.). Поэтому весьма странно, что эта «погрешность» не была применена к внешнеполитическим действиям и заявлениям соратников Ленина и Троцкого.
