Под полный и нераздельный контроль Щербакова попали все творческие союзы, издательства, киностудии, театры и кинотеатры, цирки и стадионы, газеты, журналы, радиовещание и все прочее в этом роде. Должностей у Щербакова было много: секретарь ЦК, начальник Совинформбюро, в ходе войны — замнаркома обороны, начальник Главного политического управления и пр.
На фронте идеологической борьбы Щербаков развернулся во всю мощь. Правда, война пошла совсем не тем руслом. Но он справился.
Вот вам на пробу миниатюрный щербаковский шедевр — небольшой отрывок из сообщения Совинформбюро от 22 августа 1941 года: «Только за последние три недели наши войска разгромили:
а) 3, 4, 7, 10, 11, 12, 13, 14, 16, 18, 19, 20-ю танковые дивизии…»
Учитывая, что на советско-германском фронте в 1941 году действовало 19 германских танковых дивизий, и принимая во внимание, что в другие недели германские танковые дивизии тоже несли потери, следует безоговорочно признать, что танковых войск (если верить Щербакову) у Гитлера к концу августа 41-го года не осталось.
В том же сообщении по пункту «б» Щербаков перечислил номера тридцати семи германских пехотных дивизий, полностью разгромленных за три недели августа.
По пункту «в» Александр Сергеич назвал 2, 8, 14, 17, 18, 20, 25, 27-ю мотодивизии, уничтоженные в августе. Всего их было 14. Если вспомнить июнь и июль, то не приходится сомневаться, что у Гитлера через два месяца боев мотодивизий тоже не сохранилось.
А там еще пункт «г» про дивизии СС и пункт «д» про отдельные полки разных дивизий.
Кое-что Гитлер, конечно, еще мог наскрести, однако «многие немецкие дивизии сохранили лишь свои номера».
Щербаков не унимается: «За два месяца боев германская армия потеряла убитыми, ранеными и пленными свыше двух миллионов человек… По уточненным данным, за два месяца войны немцы потеряли около 8000 танков, 10 000 орудий, свыше 7200 самолетов… В ожесточенных и непрерывных двухмесячных боях Красная Армия потеряла убитыми 150 тыс., ранеными 440 тыс., пропавшими без вести 110 тыс. человек, а всего 700 тыс. человек, 5500 танков, 7500 орудий, 4500 самолетов».
Сейчас-то мы знаем, что за два месяца боев была практически полностью разгромлена и пленена предвоенная пятимиллионная кадровая Красная Армия. А германские потери — по миллиону в месяц — это, мягко говоря, героические баллады Александра Сергеевича. Вот такие документы ложились в архивы. Удивляюсь, почему ученые товарищи пишут свои умные книги без опоры на документы Щербакова?
Пока аргумент про Геббельса повторяли не самые главные, я молчал. Но вот заговорили люди с большими звездами на плечах: генерал-полковник Волкогонов — советник Президента России, генерал армии Гареев — заместитель начальника Генерального штаба, генерал-полковник Павлов — первый заместитель начальника ГРУ. И все — в один голос: эту версию не Резун-Суворов выдумал, это — Геббельс! Это его проделки!
Раз заговорила тяжелая осадная артиллерия, я вынужден отвечать.
Прежде всего, граждане генералы, я никогда себя открывателем не объявлял. Все, о чем пишу, лежало под ногами. И под вашими — тоже. Все, о чем пишу, было известно миллионам. Я просто назвал вещи своими именами. Сделал то, что мог сделать любой. Один из моих недоброжелателей сказал язвительно, что все, что содержится в «Ледоколе», у нас было «известно каждому, от пионера до пенсионера». Правильно сказано. Все так именно и было. Просто запуганные маршалы, генералы, адмиралы, премьеры и президенты, академики и доктора, пионеры и пенсионеры не решились говорить. А я решился.
Генерал-майор Ю. Солнышков заявил, что я никакого открытия не сделал, — все, о чем я рассказываю, известно и без меня. Проще говоря, все, о чем я говорю, — не выдумка, а всем известные избитые истины.
Браво, генерал!
Но из вашего заявления, сэр, неумолимо следует, что и Геббельс не врал и не открывал ничего нового. Он только сказал нечто очевидное и само собой разумеющееся. Он сказал то, что в нашей стране знали все, включая тех самых генералов с академиками, пионерами и пенсионерами. Выходит, Геббельс не лгал, а всего лишь поведал миру то, что всем было известно до него и без него.
