Это был последний спор дня, и к тому времени Сэйб явно устал.
— Продавать овощи, чтобы вернуть калым, — сказал он, качая головой. — Когда я был маленьким, такого не было.
Джиджинги знал, что это значит. В прошлом, рассказывали старейшины, вы производили обмен подобными предметами: если нужна коза, можно было обменять ее на цыплят; если нужна жена, нужно было пообещать одну из своих родственниц семье жены. Потом европейцы сказали, что больше не будут принимать овощи в оплату налогов, требуя оплаты в монетах. Скоро все могло быть обменяно на деньги; их использовали для покупки всего, от тыквы до жены. Старейшины считали это бессмыслицей.
— Старые дороги стираются, — согласился Джиджинги. Он не сказал, что молодым соотечественникам нравится новый уклад, потому что европейцы также постановили, что калым можно платить, только если женщина согласна выйти замуж. В прошлом девушку могли пообещать старику с гнилыми зубами и больному проказой, и выбора у нее не было. Теперь женщина могла выйти замуж за мужчину, который ей нравился, если ему было по силам заплатить калым. Джиджинги и сам копил деньги на свадьбу.
Иногда Мозби приходил посмотреть, но судебные разбирательства сбивали его с толку, и после он часто задавал вопросы Джиджинги.
— Например, был спор между Умемом и Анонго о размере уплаченного калыма. Почему клятву давал только свидетель? — спросил Мозби.
— Чтобы убедиться, что он в точности расскажет, как все произошло.
— Но если бы Умем и Анонго поклялись, это тоже гарантировало бы, что они расскажут правду. Анонго мог соврать, потому что не давал клятвы.
— Анонго не врал, — сказал Джиджинги. — Он говорил то, что считал правдивым, так же как и Умем.
— Но Анонго сказал не то же самое, что свидетель.
— Но это не значит, что он врал. — Потом Джиджинги кое-что вспомнил о европейском языке и понял недоумение Мозби. — В нашем языке два слова для того, что в твоем языке называется «правдой». То, что правдиво, мими, и то, что точно, ваф. Во время спора обе стороны говорят, что считают правдивым, они рассказывают мими. Свидетель, однако, клянется говорить о случившемся точно; он рассказывает ваф. Когда Сэйб выслушает стороны, он решает, что будет мими для каждого. Но это не ложь, если обвиняемые не говорят ваф, пока говорят мими.
Мозби явно не одобрил.
— В стране, откуда я пришел, каждый дающий показания должен поклясться, что говорит ваф, даже обвиняемые.
Джиджинги не видел в таком смысла, но сказал только:
— У каждого племени свои обычаи.
— Да, традиции отличаются, но правда — это правда; она не меняется от одного человека к другому. И помни, что говорит Библия: правда освободит тебя.
— Помню, — отвечал Джиджинги. Мозби раньше говорил, что знание правды Господней сделало европейцев такими успешными. Невозможно отрицать их богатства и могущества, но кто скажет, в чем причина?
* * *
Чтобы справедливо и полностью описать «Рэмем»— надо самому его использовать. Проблема заключалась в том, что у меня не было ЖиВи для индексирования; обычно я включал свою личную камеру, только когда брал интервью или освещал мероприятие в СМИ. Но я провел некоторое время в окружении людей с ЖиВи и мог использовать то, что записали они. Хотя все программы ЖиВи обеспечивают защиту личных данных, большинство людей предоставляют базовые общие права: если вы запечатлены на их ЖиВи, то имеете доступ к этой записи. Поэтому я запустил программу для сборки частичного ЖиВи из чужих записей с использованием журнала GPS в качестве базиса для поиска. В течении недели мой запрос распространился по социальным сетям и архивам публичных видео, и я был награжден фрагментами записей, длиной от несколько секунд до нескольких часов: не только с камер охраны, но и из ЖиВи друзей, знакомых и даже абсолютно посторонних людей.
Результат был, разумеется, очень фрагментированным по сравнению с тем, что получилось бы, если бы я сам записывал видео, и все материалы были от третьего лица, а не от первого, как большинство ЖиВи, но «Рэмем» обрабатывал и такое. Я полагал, что зона охвата будет более плотной в последние годы просто из-за роста популярности ЖиВи. К моему удивлению, когда я посмотрел на график охвата, то обнаружил пик около десяти лет назад. Николь вела ЖиВи с подросткового возраста, поэтому я получил неожиданно большой сегмент моей домашней жизни.
