– Не сработало, – солгал он. – Я не дал вам работы.
Можно, по крайней мере, цепляться хотя бы за это.
Она протянула ему бутылочку:
– Я бы все равно отказалась.
– Так кто из нас лжет?
Она, казалось, задумалась.
– Вы правы. Я лгу. Я бы приняла ее. Печально, не так ли?
– Ваша моральная стойкость не такова, какой должна быть?
Он сомневался, что многие люди способны признаться в таком. Он, во всяком случае, не смог бы.
Дрейк испустил вопль. Вместо того чтобы ответить, Мила повернулась и направилась к обеденному столу.
Трой переложил малыша на левую руку и, сунув бутылочку ему в рот, дождался, пока тот присосется. Теперь он уже довольно ловко управлялся с бутылочкой. Не то что в первый раз, когда кормил Дрейка.
– Не собираетесь отвечать, верно?
– А вы ответили бы?
Он уселся на стул:
– Я не претендую на моральную стойкость. – И решил выложить все козыри на стол. – Сегодня утром я поцеловал служащую.
– Она тоже вас целовала.
– Вегас стер запись.
– Я совсем не подумала о камерах.
– Я всегда думаю о камерах.
Только сейчас она подняла скептический взгляд.
– Может, не в тот момент, – признался Трой.
В тот момент он не думал ни о чем, кроме нее.
– Если видео обнародуют, не знаю, кому будет хуже – мне или вам.
– Хуже вам, пока вы в «Пайниен». Для меня хуже во всех остальных местах.
Она задумчиво кивнула:
– Это почти верно.
– У меня есть свои моменты просветления. Все дело в уме.
– В вас нет ничего, кроме ума. – Комплимент удивил его. – Поэтому я здесь, Трой. Хочу учиться у вас. Я перебрала все варианты и поняла, что именно вы сможете научить меня всему.
Что-то перевернулось в животе Троя. Выражение ее лица было открытым, честным и просто великолепным.
В эту минуту он не мог думать ни о чем, кроме обучения ее всему, что знал об охране, безопасности и тому подобном.
Но он не мог позволить себе ничего такого. Не мог обучать профессии. Потому что это равносильно тому, чтобы обучить ее, как правильно умереть.
Стоя за кулисами, Мила прокрутила сообщения с хэш-тегами «Кассиди Кизер» и «Кэссиди Рокс». Весьма волнующе. Сообщений с каждой минутой становилось все больше. Очень трудно уследить за всеми.
Она пропускала комментарии относительно пения Кассиди, выбора песен и сегодняшнего костюма, невольно улыбаясь ахам и охам женщин-фанаток по поводу сексуального, но очень уж неухоженного барабанщика.
Близилась полночь. Кассиди пела во втором отделении. Клуб был снова полон. На тротуаре толпилась очередь. На стене висели постеры с изображением Кассиди Кизер и даже напечатанные подставки для напитков с ее портретом. У Милы было такое чувство, что жалованье няни больше не будет проблемой.
Рядом с Милой возникла Эйлин.
– Футболки! – громко объявила она, перекрывая соло гитары. – Я заказываю футболки и шляпы.
Мила спросила:
– Это вы печатали подставки?
– И постеры, – кивнула Эйлин. Она показала на ближайший. – Видите рисунок фиолетовых подсветок?
– Вижу.
– Я наняла компанию графического дизайна. Они делают этот узор и силуэт профиля Кассиди, который пойдет вместе с логотипом.
– Прекрасно.
– Конечно, хорошо, когда все это прилагается к потрясающему таланту.
– Касси, несомненно, красива.
Красота Кассиди обычно скрывалась за дурацкой прической, слоями макияжа и хипстерской одеждой. Но она действительно очень красивая молодая женщина.
– Она доберется до самого верха, – предрекла Эйлин.
Мила оглядела толпу. Все вскочили, двигаясь ближе к сцене. Она была готова поклясться, что уже несколько часов назад нарушены все противопожарные правила.
Она снова уставилась на телефон, продолжая читать бесчисленные тексты. Вдруг какое-то слово привлекло ее внимание. Большой палец застыл на нем. Она прокрутила сообщение назад.
Текст от кого-то, под ником МиМайХарт, гласил: «Дрейк – очень счастливый малыш».
Фанаты разместили в Интернете несколько снимков Кассиди с Дрейком в коляске. Люди могли легко предположить, что она его мать. Но узнать его имя? Это потребовало бы серьезного расследования.
Мила отметила МиМайХарта, найдя с десяток других сообщений за последние несколько часов. Судя по содержанию, он находился в клубе. Она стала рассматривать публику, но было слишком темно и ничего не видно. У всякого находившегося здесь наверняка есть мобильник.
