Познание смыслов. Избранные беседы - страница 154
А если мы имеем дело с симулякром брахманов, то мы попадаем к правым либералам, попадаем к фашистам. Мы попадаем к фашистам, и ещё через шаг мы попадаем в неоспиритуализм, в нью-эйдж, во всякую такую игру с эзотерическими тайнами. Это уже у нас будет правый либерализм…
Столпы традиционализма
07.10.2016
Сегодня тема нашего разговора: «Столпы традиционализма».
Предыдущие две беседы мы говорили о традиционализме вообще, мы нащупывали подходы к этой теме пока что в «безличном» ключе. Но рано или поздно надо уже подойти к тем фигурам, которые на своих плечах вынесли эту концепцию на очень высокий элитарный уровень, теперь ассоциируемый с несколькими этими именами. Этих фигур было не так уж много – пять-шесть фигур.
Прежде всего, конечно, это Рене Генон, который является настолько слитым с концепцией традиционализма, что некоторые даже говорят «генонизм», имея в виду традиционализм, то есть смешивают два этих слова. В частности, Марк Сэджвик написал книгу «Традиционализм и тайная интеллектуальная история ХХ века»: общее название «Против современного мира», подзаголовок «Традиционализм и тайная интеллектуальная история ХХ века». И он там говорит, что в какой-то период он пользовался для себя термином «генонизм», потом понял, что речь идёт о традиционализме. Он не знал всей глубины, всего масштаба этого вопроса, но, постепенно в него входя, он понял, что генонизм – это аспект традиционализма, но не весь традиционализм.
Генон – это человек, который по своему масштабу, по своему весу, по своим перспективам более объёмен, более весом, чем вся немецкая классическая философия вместе взятая. Немецкая классическая философия тоже ведь близка к традиционализму, это тоже вещь глубоко масонская, это не профанический какой-то там рационализм Просвещения. Это, в общем-то, очень масонская вещь. В этом плане выдающимися фигурами являются Шеллинг и Гегель. Шеллинг – это эзотерическая фигура, он откровенно делает ставку на интеллектуальную эзотерическую интерпретацию реальности. Гегель – это всё-таки в большей степени логик, который опирается на традицию Аристотеля, на понятийно-категориальную связь логических понятий. Но они близки друг к другу. Есть ещё, конечно, и фигура Фихте – очень масонская фигура. Фихте, Шеллинг, Гегель, Кант. Вот этот кватернер образует весь объем большой западной мысли, который подводит итог двум с половиной тысячам лет: от Платона до середины XIX века. После этого начался распад, деконструкция, появились Ницше и Шопенгауэр, появились ещё более какие-то поздние авторы, и в конце концов уход в постмодернизм. Особняком, конечно, стоит Хайдеггер. Но вот этот кватернер четырёх имён – это всё, что человек может сказать современным философским языком о глубочайших проблемах реальности и в логическом, и психологическом срезе.
Так вот, я без преувеличений, достаточно смело, буду утверждать, что Генон на одной чашке весов весит столько же или больше, сколько четыре названные фигуры на другой чашке весов…
Генон, прежде всего, знает во всей полноте, во всех нюансах послание каждой из этих четырёх фигур. Он понимает их место: это всё-таки периферийные в традиционализме фигуры. Они центральны в профанической философии, то есть в философии, которая преподаётся с кафедр. Это мейнстрим, это огромные имена, бесценные кладези мысли. Один Фихте с его науковедением, с его концепцией субъекта, с ролью науки и обращением к немецкой нации по поводу её интеллектуальных возможностей и необходимости науки для того, чтобы она превратилась в великий народ, – это всё огромная вещь. Но это в профанической философии некая…
Философия профанична, потому что она вне храма. Это не гностицизм, это не гнозис, это не теология, это не метафизика. Метафизика – это всё-таки нечто больше, чем философия. Философия включает в себя слишком много мелких дробных подразделений, занимающихся не существенными вопросами, – особенно сегодня, когда наступила эпоха постмодерна. Философия может заниматься совершенно периферийными делами, в общем даже отказываться от системы: после Гегеля, как известно, философия зареклась создавать системы, она перешла на пиксельный характер описания реальности. Поэтому эти гигантские фигуры – они гигантские в масштабе этого маленького лужка.
