Мало им того, что она отказывает им на рыночной площади, в храме, на улице? Теперь они вознамерились приносить болящих прямо к ее порогу?
Она чуть не захлопнула дверь у них перед носом, но многолетнюю привычку к гостеприимству преодолеть оказалось не так-то просто. Имнея неохотно отступила и дала посетительницам войти. При тусклом свете огня из печки она рассмотрела их лучше: высокую изнуренную женщину – крестьянку, явно знававшую лучшие дни, и маленькую девочку, тоже отнюдь не цветущую здоровьем. Из тех, кому оказываешь посильную помощь и кого отправляешь домой, зная, что на будущий год Смерть все равно приберет их – с помощью голода, лишений и всего остального, против чего никакое чародейство не действует. По девочке видно, что она уже повидала гнилую изнанку этого мира и притерпелась к ее вони. В ее-то годы… А женщина – та просто отчаялась.
Первой заговорила как раз женщина:
– Прости, мать, что беспокоим тебя…
– Я больше не занимаюсь врачеванием, – отрезала Имнея. – Если хотите горячего чаю на дорогу, я вам налью. Хлеб тоже найдется, но это и все.
Она приготовилась к тому, что женщина начнет спорить. Не первый случай, видят боги, скорее уж сотый. Но та просто откинула уголок одеяла, и блестящая зеленая сыпь на воспаленном младенческом личике обо всем сказала без слов.
Зеленая чума. Имнея сталкивалась с ней только однажды, давно, когда болезнь выкосила половину деревни. Все целители тогда объединились – явление столь же редкое, как Охотничья Луна, светившая им в ту пору. Их целью было не только лечение, но и окончательное изгнание заразы за пределы общины. Говорили, что в давние времена зеленая чума убила две трети всего населения, но на сей раз дело обошлось куда меньшими жертвами. Быть может, чуму остановили целители, а быть может, боги, видя, как люди не щадят собственной жизни ради спасения других, решили оказать милосердие. Или же Смерть, слишком занятая в ту ночь сбором новой жатвы, не стала более утруждаться.
Имнея, даже не прикасаясь к мальчику, знала, что он весь горит и что его ожидает неминуемая мучительная смерть.
– Я больше не занимаюсь врачеванием. – Ее словам недоставало убежденности. Будь прокляты эти двое – с чего им вздумалось тащить ребенка к ней в дом?
– У тебя есть Сила. Говорят, ты уже имела дело с этой болезнью.
– Больше я этим не занимаюсь. Сожалею, но это так. – Каждое слово обжигало ей горло каленым железом. Неужели эта женщина не понимает, какой ценой дается лечение подобных болезней? Что дает ей право распоряжаться жизнью целительницы?
Скоро у мальчика начнутся судороги. Он будет кричать, страдая от жажды, но не сможет выпить ни глотка. Это будет длиться несколько дней, если родные не избавят его от мучений, а они этого ни за что не сделают. Они будут давать обеты и молить богов, чтобы их мальчик стал одним из немногих, переживших чуму. В конце концов от маленького страдальца останется только иссохшая оболочка – душа, так и не дождавшаяся последней милости, покинет его.
За ним последуют другие. Рано или поздно чума охватит все селение, а там и на Гансунг перекинуться может. Мало кто способен сдержать чуму, когда она вырывается на волю.
Мальчик пока еще в ранней стадии. Если заняться им незамедлительно и если он не успел никого заразить, деревню еще можно спасти.
Полено, добавленное Имнеей в огонь, не желало загораться – угли едва тлели.
– Прошу тебя, – прошептала мать.
Имнея заранее укрепила себя против посулов и угроз, но эта мольба была сильнее и тех, и других. Как бороться с совестью, вонзающей раскаленное лезвие прямо в сердце?
Дать бы нож самой матери и велеть ей прекратить страдания сына. Если не прикасаться после этого к телу, зараза может и не пойти дальше.
Имнея, вздохнув, снова повернулась лицом к матери с дочерью. Хотя бы это она должна для них сделать – посмотреть им в глаза, прежде чем лишить их всякой надежды. На этот раз ее взгляд остановился на девочке. Ясные глаза – слишком ясные для впалых глазниц и темных кругов, оставленных тяжкой жизнью. Зеленые, припорошенные золотой пылью. Но притягивают к ним не цвет и не чистота, а нечто другое… нечто, столь же неуместное в этой хижине, как сошедшая с неба звезда.
