Мрачный этот человек выглядел загадочно, как космонавт, не хватало только гермошлема...
"Иностранец, наверно", - решил Вовка, проходя мимо.
- Эй, пацан, ты в Дом пионеров идешь? - спросил вдруг незнакомец на чистейшем русском языке.
Голос его отчего-то показался Вовке ужасно знакомым.
Вовка кивнул, а человек в черных очках обрадовался, наклонился к Вовкиному уху и прошептал:
- Окно на третьем этаже у пожарной лестницы знаешь?
Вовка, разумеется, знал.
- Слушай, пацан, открой его, а? А я тебе за это... - Незнакомец торопливо полез в карман и вынул пластик жевательной резинки в желто-зеленой обертке, явно заграничной.
"Все-таки иностранец, - подумал Вовка. - Сразу жвачку сует, привык, что у них там ничего бесплатно не делается... Интересно, где это он так говорить по-нашему насобачился? Может, шпион?.."
Вовка пристально посмотрел иностранцу в глаза, да только разве их разглядишь за темными стеклами... И вот что странно: все-таки лицо этого человека показалось Вовке Гусеву знакомым... Даже, можно сказать, родным! Такое симпатичное, смелое, усатое лицо. Хотя Вовка мог поклясться, что никогда в жизни с этим человеком не встречался... И в общем, сразу стало ясно, что человек с таким открытым, отважным лицом быть шпионом никак не может. Только непонятно, почему ему надо лезть через окно. Впрочем, мало ли что... Наверно, тут какая-то тайна...
У каждого человека есть своя тайна, Вовка это недавно понял. Может, это и не очень заметно, но если приглядеться, то обязательно поймешь: тайна есть у каждого. С некоторых пор Вовка этим и занимался: приглядывался к людям и открыл для себя много нового. Но Вовка был молчун и никому об этом не сказал. Ведь не всякий обрадуется, поняв, что ты кое о чем догадываешься.
- Ну, о'кэй? - спросил незнакомец на иностранном языке.
То есть просто окончательно запутал Вовку: иностранец он или нет?
На всякий случай Вовка ему тоже ответил по-иностранному:
- О-о-ол райт!
- Только никому ни слова! - попросил человек в черных очках.
Но этого он мог и не говорить.
МЕСТО ПРЕСТУПЛЕНИЯ
- Вы, конечно, уже все убрали на сцене? - вздохнул Сергей Борисович.
- Не успел еще... - виновато отозвался Мотя. - Я сейчас мигом!
- Ни в коем случае! - всполошился директор. - Вы с ума сошли прибирать место преступления! Это же замечательно, что вы еще там ничего не трогали!
На месте преступления было пусто, только в кулисах кто-то выстукивал одним пальцем на рояле: чи-жик-пы-жик-где-ты-был... Но директор даже не сделал безобразнику замечания - некогда, некогда, делом надо заниматься...
Он тщательно исследовал место преступления. Там по-прежнему поблескивали осколки графина: мелкие, покрупнее, а горлышко осталось целым и лежало прямо в центре сцены.
"Это как же надо было грохнуть, чтоб оно туда отлетело... - покачал Сергей Борисович головой. - Явно, явно тут происходила борьба..."
- Сергей Борисович, - позвал Мотя из кулис, - глядите, что тут!..
Чуть в стороне от места преступления лежала пуговица средних размеров, светлая... Вырванная, что называется, "с мясом".
Сергей Борисович поднял ее, оглядел и вздохнул: в светлом костюме ходил только один человек в Доме пионеров - режиссер Еремушкин. А подозревать режиссера Еремушкина, согласитесь, просто нелепо!
А кого подозревать?
В том-то все и дело, что подозревать вообще некого!
Вот и разбирайся, Сергей Борисович: подозревать некого, а человек пропал!
ДИРЕКТОР ПОЕТ ПЕСНЮ
Бывает же такое: живешь-живешь да вдруг и вспомнится тебе ни с того ни с сего что-нибудь из давних, позабытых лет... Например, как мама сидит у окна, подперев щеку ладонью, и смотрит на улицу. То ли ждет кого-то, то ли просто задумалась... Когда это было? Когда-то... Давно-давно... И ничего не вспоминается больше, а только тихое, светлое мамино лицо...
А Сергею Борисовичу вспомнилась песня, которую он пел в детстве.
Коричневая пуговка валялась на дороге,
Никто не замечал ее в коричневой пыли...
Очень она тогда ему нравилась, там было про то, как один мальчик проявил бдительность и помог задержать шпиона...
"Как там дальше?" - стал припоминать директор.
